В рядах королевской династии

— Пошли гулять. У меня такая каша в голове творится. Пусть мерзнет, зараза такая.

— Ну, пошли. — не стал спорить Гильберт.

Мы вышли в коридор. Я стала ощупывать дверь пальцами.

— Чего делаем? — отрешенно поинтересовался Гильберт.

— Дверь закрыть надо. Кто ж ее в общежитии открытую оставляет.

Глава 17

Тут до меня дошло, что мы не в общежитии. Гильберт смотрел на меня пустыми ничего не выражающими глазами. Видно, он очень старался не думать о моих словах. А то мозг лопнет.

Я вытерла руки о штаны. Мы двинулись по коридору, но тут одна из дверей открылась, и оттуда вылез взъерошенный Сальнес. Его обратно втягивали нежные эльфийские руки.

— Не хочу! Я и так красивый. — сопротивлялся Сальнес. Увидев меня, он вырвался и возопил: — Скажи ты ему, чтоб отвязался!

Вслед за эльфийскими руками появился их хозяин. Но я и так уже знала, чьи они. Ухоженные такие ручки с французским маникюром.

— Но ты такой неухоженный! — возопил в свою очередь Химласгор.

— Сам урод. — огрызнулся Сальнес и спотыкнулся о ковер.

— Что у вас творится? — попыталась сделать заинтересованный вид я.

— Он не хочет стать красивым. — пожаловался мне Химласгор.

— Я нормальный. — сопротивлялся Сальнес. — Скажи ему, что я нормальный! — снова обратился он ко мне.

Я почесала в затылке. Не знаю, называл ли кто-нибудь эльфов уродами кроме самих эльфов. Но Сальнес правда выглядел немного странно. Видимо, нервов ему успели потрепать основательно. А потом еще я клок волос выдернула…

— Чего ты молчишь? — заволновался он и попытался поправить прическу. — Что, правда так плохо?

— Ну, знаешь… — я задумалась. Как бы объяснить-то ему, чтобы не обиделся? — Скажем так. Если бы ты в таком виде повстречался мне в первый раз — я бы никогда не приняла тебя за девочку.

Наступила тишина. Сальнес замолк, потому что видимо попытался представить разницу. Гильберт и так молчал. А Химласгор, очевидно, воспринял новость о том, что Сальнес переодевался девочкой, как-то не так. По крайней мере, в глазах его мелькнул такой странный огонь.

— Ты переодевался девочкой? — томно переспросил он. Но Сальнес был погружен в свои мысли.

— Не приняла бы. — повторил он. — Даже если бы выпила столько, сколько в прошлый раз? — уточнил он.

— По крайней мере, за нормальную девочку. — попыталась выкрутиться я.

— А что ты делаешь сегодня вечером? — незаметно развернувшись к Сальнесу плечом, полюбопытствовал Химласгор.

— Будешь приставать — заклятие нашлю. Чтобы все стилисты потеряли свою силу. — коварно предупредил Сальнес.

Химласгор попытался тихо спланировать в обморок. Но его поймал Сальнес.

— Пошли. — стальным тоном, не терпящим возражений, потребовал он и предупредил: — Волосы мне не красить, понял?

Химласгор немедленно перестал падать в обморок и радостно согласился:

— Тебе не нужно никаких красок. У тебя природная красота, брат. Только надо ее найти обратно.

И стилист радостно затолкал жертву для творческого поиска обратно в комнату, подмигнув мне.

Мы с Гильбертом с минуту постояли, проводив живописную парочку и переваривая услышанное. Вообще-то, действительно было бы неплохо, чтобы Химласгор немного привел Сальнеса в нормальный вид.

Остаток коридора мы прошли как по минному полю. Мы шарахались от каждого звука, как будто это опять могла быть парочка ненормальных эльфов. Из-за одного перехода на нас вылетела другая парочка, тоже шарахающаяся от каждого шороха. Это были Лусиа и Чирпеш. До выхода мы уже шли шумно, истерически гогоча, так как было ясно, что нам всем четверым дико нравился дворец Винсента. И Монике тоже. Она набрела на нас задом в момент, когда мы на минуту затихли, отдыхая от бурных эмоций. Надо признать, что в этот день дворец больше напоминал дурдом на выезде. Отчего пятеро странных гостей стали притворяться стенами? Да просто сначала от нас отпрянули разом все жители дворца. Теперь мы отвечали им тем же. Мы весело хохотали, когда этот психолог недоделанный — Лусиа — поделилась с нами этой мыслью. Тут мы услышали странный звук. Знаете, как будто в канализации что-то застряло и бьется по трубе, когда вода льется. Мы в недоумении оглянулась. Моника, закрыв глаза копытом, ржала. Нет, не по-лошадиному. Поняв, что ее раскусили, она оглядела наши вытянувшиеся лица. Она именно смеялась, как человек — ха-ха-ха. А точнее — га-га-га и гы-гы-гы. Увидев, как мы на нее смотрим, она утерла морду тем же копытом и приложила его к лошадиным губам и совсем не лошадиным клыкам.

— Тсссс — протянула она тем самым страшным голосом, который больше походил бы на голос робота.

Мы равнодушно пожали плечами. Подумаешь, нашла, чем нас удивить. И, продолжая бурное веселье, мы вышли в сад.

Там на лавочке, под напряженными взглядами стражи, мы обсуждали всякую ерунду. Гильберт беспощадно рассказал, как я познакомилась с Винсентом. Лусиа с Чирпешем дружно пришли к выводу, что им, пожалуй, в этом еще повезло. Я умоляюще посмотрела на Монику, и она равнодушно дернула плечом. Ей-то что? Это она пыталась меня убить при знакомстве, а не я ее.