В ритме сердца

О-о-о… На него я злюсь гораздо сильнее всех прочих, и причин на то хоть отбавляй. За то, что не отпустил меня, когда я его просила, и заварил всю эту кашу, которую мне теперь не расхлебать; за то, что притягивает меня к себе чем-то большим, чем просто плотским желанием, и я никак не могу с этим совладать; и в завершение за то, что «подбил» меня своим эмоциональным перепадом: сначала вёл себя, как милый сказочный принц, что души не чает в своей принцессе, а когда ему что-то не понравилось, мигом превратился в надменного властного мудака, тем самым живо напоминая мне, кем на самом деле он меня считает – приобретённым на вечер товаром.

И даже несмотря на то, что я ни на секунду об этом не забывала, его слова всё равно нещадно сдавливают мне грудь болезненным спазмом.

Кто ты, а кто – я!

– Да пошёл ты! – отпускаю крик в воздух, ударяя кулаками по ограждению террасы. – Урод высокомерный! Вот ты кто!

А потом ещё мечтает, чтобы я его о чём-то умоляла! Ага! Пусть мечтает дальше! Теперь моё желание довести его до потери пульса, не произнося вслух то, что он так отчаянно ждёт услышать, помножилось в сто раз.

И да! За то, что после всего случившегося я по-прежнему жажду поиграть с ним в сексуальные игры, я тоже, мать его, злюсь неимоверно!

Дыши, Николь! Дыши! Сейчас совсем неподходящее время для срыва.

Чтобы добраться до этой уединённой террасы с видом на живописный сад, пришлось пройтись через всю территорию дома, и потому здесь не слышен ни единый звук действующего в особняке торжества. Только тихое жужжание насекомых, щебетание птиц и свистящие порывы ветра, играющие с моими волнистыми прядями.

На террасе нет никого, кроме меня и приставленного ко мне охранника, который остался сторожить свой объект возле входа, и потому в стремлении выпустить пар, чтобы не натворить ещё больше неприятностей, не щадя рёбра ладони, я наношу множество сильных ударов по бетонной поверхности, стараясь переключиться с ярости на телесную боль.

И только когда мне удаётся это сделать и немного прийти в себя, перед моим взором наконец предстаёт совершенная красота цветущего сада, пестрящего разными красками всевозможных видов цветов, деревьев и кустарников, что омываются изумрудными водами декоративного водоёма, посреди которого из огромной мраморной чаши бьёт раскидистый фонтан.

Я опираюсь на полукруглую балюстраду и, восторгаясь шедевром ландшафтных дизайнеров, приступаю глубоко вдыхать вечерний майский воздух, благоухающий свежестью, ароматами цветов, сладкими нотками недавно скошенной травы и хвоей.

– Успокоилась, или мне опять помочь? – внезапный шёпот возле щеки заставляет меня содрогнуться, а сердце подпрыгнуть до горла и, вернувшись на место, ускорить свой темп.

– Чёрт!.. Адам! – поперхнувшись от испуга, шиплю я, ощущая, как крепкое мужское тело заслоняет собой все пути отхода. Он прижимается к моей спине вплотную, замыкая меня в клетке своих рук, опустив ладони на перегородку.

– Я думал, ты меня почувствуешь на расстоянии, но, видимо, нешуточная драка с бетоном была чересчур увлекательной, – иронизирует он, с новым вдохом склоняя голову к моим волосам.

– Ты давно здесь стоишь? – озадачиваюсь я.

– Достаточно, чтобы понять, что ты в конец ненормальная, – его голос, как всегда, окрашен спокойствием, но я чувствую, как сильно опускается и поднимается его грудь от тяжёлого дыхания, а энергия, исходящая от его тела, бьёт агрессивным током.

– Я никогда и не говорила, что я адекватная, поэтому будь добр хотя бы сейчас оставить в меня покое. Ты сам дал мне пятнадцать минут отдыха.

Чтобы отвлечься от навязчивого желания потереться о него своим телом, вскидываю голову вверх и концентрирую внимание на густо усыпанное звёздами небо, что ежесекундно всё сильнее прячется за покровом туч.

– Я позволяю тебе здесь отдыхать уже полчаса, – томно сообщает Адам, царапая кончиком языка мочку моего уха.

– Значит, я должна быть ещё и признательна за твою щедрость? – язвлю я, стараясь справиться с накатившей волной возбуждения, от которого ноги слабеют, подкашиваясь в коленях, а по коже пробегает огонь.

– Безусловно, но прибереги свою благодарность на вечер – выразишь её вместе со всеми остальными своими желаниями, а пока…

Я жмурюсь, всеми силами подавляя вибрирующий стон в груди, когда он припадает губами к моей шее рядом с ключицей и медленно скользит всё выше и выше…

– Скажи мне, что именно так сильно разозлило тебя, дикарка? Неожиданная встреча со своим дружком? Его вызывающее поведение? Или то, что я помешал вам мило побеседовать?

От обманчиво бархатной интонации его голоса вслед за возбуждением во мне нарастает тревога, а ощущение горячего дыхания на моей шее напоминает лезвие ножа, что в любой момент способно перерезать мне горло.

– Всё вместе, – выдыхаю честный ответ.

Я не вижу его лица, но по неодобрительному рычанию, резонирующему на моей тонкой коже, мне становится предельно ясна степень его раздражения.