В ритме сердца (СИ)

Сумев усыпить неугомонного Кевина лишь под самое утро, я еле живой мгновенно отрубился и, не расслышав будильник, проспал на целых два часа. И естественно, когда мне приходится спешить, всей вселенной будто назло необходимо ополчиться против, возводя на моём пути всевозможные преграды: от недосыпа моя голова раскалывалась так, будто это я вчера напился до безобразия; из рук всё падало, пока я торопливо собирал необходимые вещи в поездку; потом известие о том, что до самого вечера в общежитии не будет воды, вынудило меня нестись сломя голову в ближайший спортзал, чтобы принять душ и привести себя в порядок; вслед за этим мой постоянный заказчик, который должен был выплатить деньги за очередную хакерскую подработку, пришёл позже назначенного времени, и в завершении всего чей-то неверно припаркованный автомобиль перекрыл мне выезд со стоянки студенческого кампуса, заставив потерять ещё минут сорок на поиски безмозглого водителя.

Я уже давно должен был выехать из Рокфорда и быть в пути на долгожданную встречу, но вместо этого до сих пор лавирую в городском потоке машин, наплевав на все ограничения скорости и сильный ливень, что нещадно барабанит по лобовому стеклу, значительно усложняя дорогу до Энглвуда, где мне нужно срочно встретиться с Мэгги, чтобы передать ей деньги на оплату жилья и просто повседневные траты.

Говорю же: не день, а настоящее стихийное бедствие, что ясно выражается даже в штормовой, промозглой погоде. Мне становится страшно представлять, что по такому сценарию этого сумасшедшего дня меня может ожидать на собеседовании. Если я вообще на него вовремя успею.

Мне даже не удаётся порадоваться такой мелочи, как внезапно стихнувший дождь, потому как стоит мне только подъехать к дому, всеобщее напряжение во мне взлетает до небес, и на сей раз оно никак не связано с волнением перед грядущей деловой встречей.

За секунду внутри меня образуется немыслимая гамма чужих отрицательных эмоций, от мощности которой я даже не способен сделать акцент на одной определённой, что сильнее всего раздирает своего обладателя.

Гнев, раздражение и болезненная похоть. Эти три бури сильнее всех остальных, что заставляют пульсирующую боль в висках разрывать мне голову, а кровь превращают в раскалённую до предела магму, будто внутри меня ежесекундно взрываются сотни огненных гранат. Не меньше.

По богатому жизненному опыту проникновения в ощущения других людей я мог бы с уверенностью сказать, что подобный шквал эмоций принадлежит как минимум целой футбольной команде, но кроме беседующей неподалёку от моего подъезда пары я больше никого поблизости не наблюдаю.

И сильнее мной овладевает недоумение вовсе не тогда, когда я понимаю, что весь спектр негативных чувств принадлежит всего одному солидному мужчине, что мерно приближается к престижному автомобилю и уезжает, оставляя до нитки промокшую собеседницу одну, а то, что эту застывшую на месте девушку я прекрасно знаю.

— Никс?!

Она чуть ли не подпрыгивает от испуга, когда я подхожу к ней из-за спины.

— Боже, Остин!.. — её голос заметно дрожит, как, впрочем, и всё тело.

— Никс, что случилось? С тобой всё в порядке?

Она стоит полностью мокрая, обхватывает руками своё хрупкое тельце, бегло осматривая меня встревоженным взглядом.

— Да… Да, всё хорошо…Ты просто застал меня врасплох, — отрывисто отвечает она, глядя на меня мутными глазами.

Долго не думая, я накрываю её лицо ладонями, влажная кожа которого поражает неожиданно сильным жаром.

— Я же вижу, что нехорошо. Ты вся горишь. — Провожу рукой по её раскалённому лбу, стирая с него то ли испарину, то ли дождевую влагу. — Кто это был? Он тебе что-то сделал?

Бросаю короткий взгляд в сторону перекрёстка, куда минуту назад уехал незнакомый богач. Подобные экземпляры вообще невозможно встретить в этой части Рокфорда, что заставляет меня ещё сильнее озадачиться его беседой с Никс.

— Ты о ком? — вконец растерянно спрашивает она.

— О том, с кем ты разговаривала. Кто он и что с тобой сделал? — подозрительно уточняю я, убирая с её щёк прилипшие пряди, ещё раз отмечая, что с ней что-то происходит: её лицо покрыто нездоровым румянцем; влажная кожа пылает как при горячке; расширенные зрачки почти полностью заполняют синюю радужку, а дыхание настолько тяжёлое, будто ей сильно не хватает кислорода.

— Я не знаю, кто это был. Наверное, банкир или какой-нибудь бизнесмен. Он просто заблудился и спрашивал, где находится нужная ему улица. Со мной всё в порядке, честно, просто дай мне минуту… — сдавленно проговаривает она, касаясь моих рук своими дрожащими пальцами, отчего я ни капли ей не верю.

— Он кричал на тебя? Или запугивал?

Мой вопрос заставляет её нахмурить в недоумении брови.

— Почему он должен был это делать? Нет, просто спросил, как выбраться из Энглвуда, и уехал.

— Тут что-то не так, Никс. Ты мне врёшь? — спрашиваю прямо в лоб, нутром ощущая, что она мне чего-то недоговаривает.

— Вру? Почему ты так говоришь, Остин? Зачем мне врать о каком-то незнакомце?