В ритме сердца (СИ)

На вид ей не больше шестнадцати, но не могу не отметить, что её природной женственной красоте уже сейчас могут позавидовать многие девушки: в юной метиске с пухлыми губами, длинными ресницами и смуглой кожей без сомнения чувствуется примесь южной крови, а миндалевидные глаза цвета переспелой вишни невероятно выделяются на фоне её золотисто-карамельных волос.

— Адам, ты здесь! — Отец быстро возвращает голосу привычную строгость, величественно поднимаясь со скамейки, и лишь ярко-жёлтые пряди в слегка поседевших волосах подтверждают то, что увиденный весёлый эпизод между ними мне вовсе не приснился.

— Фред сообщил, что ты меня ждёшь, но вижу, он ввёл меня в заблуждение. — Прохожу мимо трясущейся девочки к мольберту, оценивая степень её художественного мастерства. — Неплохо. Очень даже неплохо, — честно говорю я, всматриваясь в поразительную схожесть внешности отца даже в незаконченной версии картины. — Меня тоже сможешь нарисовать?

— Нет! — твёрдо отвечает вместо девочки Роберт, лишь сильнее разжигая во мне желание узнать о талантливой художнице больше.

— Почему нет? Думаю, мне уже давно пора обзавестись собственным портретом. — Игнорируя весьма негативную реакцию отца, я приближаюсь к хорошенькой девчонке, от которой явственно исходит мой любимый запах страха.

— Ты меня не слышал, Адам? — Отец встревает между мной и фигуркой художницы точно её личный защитник и с непоколебимостью во взгляде смотрит на меня.

Так… Это становится уже очень интересно.

Я с тем же напором сверлю его непроницаемое лицо, что за последние годы видел лишь через монитор компьютера.

— Не представишь меня своей очаровательной гостье? — интересуюсь спокойным голосом, даже не думая отступать.

Даже не столько из-за того, что прелестная девчонка меня в самом деле заинтересовала, а ради личного наслаждения от созерцания столь явного негодования отца.

Всегда любил вызывать в нём хоть какой-то всплеск эмоций, помимо его вечной высокомерной сдержанности.

— Меня зовут Камилла, — несмотря на ощутимый страх, её голос звучит весьма уверенно.

Отец продолжает загораживать девочку своим телом, даже не думая освобождать мне путь, чтобы позволить с ней познакомиться.

— Всё нормально, Роб, не переживай. Я не буду сдирать с себя одежду и накидываться на него.

Она подходит к нам сбоку, крепко сжимает руку отца, всматриваясь в его лицо с непонятной мне теплотой во взгляде, от которого он мгновенно расслабляется, но в сторону так и не отходит.

— Так ты, значит, Адам. — Она с нескрываемым интересом оценивает меня так, словно я не человек, а инопланетное создание. — Боже! Какой уникальный свет от тебя исходит… Никогда не видела ничего подобного. Когда мне рассказывали о твоей особенности, я не верила, что такое возможно, но сейчас… — Прижимаясь вплотную к Роберту, девчонка аккуратно касается моей ладони, что молниеносно заставляет её учащённо задышать, а гладкую кожу покрыться мурашками. — Охренеть просто! Это невероятно! — восторженно добавляет она.

Мне казалось, в большем замешательстве, в какое ввела меня защита дикарки несколько дней назад, я уже быть не смогу, но я знатно ошибался.

Чем дольше я смотрю на парочку, крепко прижавшуюся друг к другу, и анализирую нетипичное поведение отца и его непринуждённые отношения с девчонкой, которая знает гораздо больше, чем следует знать какой-то посторонней художнице, тем сильнее поражаюсь выводу, что приходит мне на ум.

— Может, объяснишь? — единственное, что получается выдавить из себя.

Роберт, конечно, никогда не выделялся мягкостью характера, чистотой совести и добродетельностью, но, чтобы на старости лет связаться с несовершеннолетним ребёнком, нужно вконец лишиться всех остатков своих нравственных устоев.

— Адам, идём в кабинет! — Отец ловким движением отцепляет от меня руку Камиллы, глаза которой от вожделения уже потемнели на несколько тонов. — А ты, Милла, иди на кухню. Пусть Фред даст тебе выпить что-нибудь освежающее.

— Но я не…

— Я сказал: быстро на кухню! — своим фирменным повелительным тоном повторяет Роберт, от которого девочке мгновенно удаётся сбросить с себя чарующую пелену и поспешить скрыться с наших глаз, боясь вновь оказаться под моим прицелом.

Но я даже не оборачиваюсь, чтобы посмотреть ей вслед. Мне на неё глубоко параллельно. Сейчас всё моё внимание принадлежит Роберту, от которого я жду подробных объяснений: что за хрень здесь вообще происходит?

***

— Я тебя слушаю, — строго произношу я, когда отец закрывает за собой дверь кабинета.

— Присядь, — ровным голосом просит он, вытаскивая из кармана золотой портсигар.

Быстро закуривая сигарету, я продолжаю стоять на месте, терпеливо наблюдая, как он обрезает запечатанный кончик сигары, поджигает её и, наполняя рот дымом, не спеша смакует его вкус.

— Я ждал тебя ещё несколько недель назад, — наконец начинает он, оглядывая меня безразличным взглядом.

— Я был занят решением гораздо более важных дел, не терпящих отсрочки, — невозмутимо отвечаю, на сей раз желая начать наш разговор вовсе не с работы.