В ритме сердца (СИ)

— Просто скажи, что не хотел меня видеть, — Роберт расслабленно откидывается на спинку кресла.

— Не стану скрывать — ярого желания не было, но думаю, обойдёмся в эту редкую встречу без обсуждений наших отношений, а сразу перейдём к делу. Что это за малолетняя художница, которой дозволено коверкать твоё имя, пачкать краской голову, а затем столь трепетно прижиматься к тебе?

Отец подносит руку к волосам, нащупывая пальцами засохший кусок краски, и задорно усмехается, что вновь заставляет меня знатно оторопеть.

Возможно, вам до конца не понятна моя реакция на столь обычное проявление человеческой эмоции, но за всю свою жизнь я могу на пальцах одной руки сосчитать моменты искренней улыбки отца, два из которых мне повезло наблюдать сегодня.

— Ты уверен, что именно ради этого дела явился сюда? — Игнорируя мой вопрос, он подходит к зеркалу, тщательно стирая произведение искусства со своих волос.

— Совсем нет, но ты меня заинтриговал. Я понимаю, всем нам хочется свежего мяса, но ты не мог хотя бы найти себе совершеннолетнюю охотницу за богатством?

Иронично поглядываю в отражение зеркала и замечаю, как его лицо теряет всю живость, превращаясь в подобие каменной маски. Лишь только чёрный взгляд, пронзающий меня насквозь, выдаёт его негодование.

Что-то в моих словах ему крайне не понравилось, но только что?

— Когда дело касается женщин, ты всегда думаешь не тем местом, Адам, — но его низкий голос не выдаёт и толики внутреннего гнева.

— Мне с женщинами вообще думать не приходится, но только при чём тут это? Лучше ответь, каким местом думаешь ты в данной ситуации?

— Неужели тебя ещё способно что-то смутить?

Его идиотская манера отвечать вопросом на вопрос заставляет меня глухо раздражаться.

Снимаю с себя пиджак и ослабляю галстук, наполняя бокал порцией шотландского виски. Не в моих правилах пить посредине дня, но последняя неделя была чересчур напряжённой. Как в делах в компании, так и в моём физическом, крайне неудовлетворённом состоянии.

Обжигая горло алкоголем, беру все эмоции под контроль, ведь как никто другой знаю, что, даже пребывая в пылу злости, перед ним не стоит устраивать возмутительных громких сцен. Вместо ответов этим от него добьёшься лишь ещё большей отчуждённости.

— Мне всё равно, кого ты трахаешь, Роберт, но журналисты немало смутятся твоим выбором малолетней пассии и непременно обрушат на тебя шквал осуждений и судебных исков. Не боишься, что тебя посадят за совращение несовершеннолетней?

— Не стоит переживать о том, что тебя не касается, Адам. — Отец неспешно проходит мимо меня.

— Это ещё как меня касается. Пусть ты оставил дела в компании, но подобный скандал с твоим именем может сказаться не лучшим образом на «Heart Corp», а этого я допустить не могу. У нас и так сейчас проблем хватает.

— Насколько всё серьёзно? — он вмиг сменяет тон на деловой, вглядываясь в окно с видом на сад, куда уже успела вернуться Камилла.

— Весьма. Во время пожара на фабрике сгорело всё оборудование и большая часть изобретений. Нам пришлось разорвать договора со многими заказчиками. Компания понесла немалые убытки, но радует хотя бы то, что никто из работников не погиб, а тем, кто получил серьёзные ранения, мы обеспечили должное лечение и выплатили компенсацию за ущерб.

— Причина пожара?

— В этом и есть главная проблема — это был предумышленный поджог.

— Кто? — спрашивает Роберт, не отрываясь от разглядывания своей юной художницы.

— Пока неизвестно, но определённо кто-то из своих. Посторонние на производство попасть никак не могли. По камерам, к сожалению, не видно точное место взрыва, а это лишь подтверждает, что виновник прекрасно знаком с внутренним видеонаблюдением. Полиция уже передала дело моим людям — они опрашивают каждого работника. Они мастера своего дела, так что скоро мы узнаем, кто из наших конкурентов решил таким образом нам навредить.

— Хорошо, — коротко отвечает крайне спокойным голосом.

— И это всё? — я неслабо удивляюсь его скудной реакции от услышанных новостей.

— Я узнал всё, что меня интересовало.

— И с каких пор ты так мало заинтересован в «Heart Corp»? — Подхожу к нему почти вплотную. — С тобой вообще всё нормально?

Я в самом деле порядком озадачен его откровенно скучающим выражением лица во время разговора о взрыве на предприятии, успех которого для него всегда стоял выше моральных ценностей и обычных человеческих отношений. Затем ещё странная загадочность в его поведении, неадекватный выбор молоденькой любовницы и этот странный блеск, что с каждой секундой я всё отчётливее замечаю в темноте его глаз. Именно он меня больше всего вводит в замешательство.

— И вновь, Адам, за кого тебе и стоит переживать, так только за себя. — Он детально сканирует меня, как под рентгеном. — Слава богу, на мужчин твоя энергия не действует, но даже я ощущаю, как от тебя сейчас искрит. С тобой-то всё в порядке? — спрашивает таким тоном, будто его в самом деле волнует моё самочувствие.

А оно, мать твою, хреновее некуда!