Въ русскихъ и французскихъ тюрьмахъ

«Однажды», — говоритъ онъ, — «къ намъ явился тюремный инспекторъ. Посмотрѣвъ на бакъ съ пищей, онъ спросилъ: довольны ли мы ѣдой? и вообще, не имѣемъ ли мы какихъ-нибудь жалобъ? Арестанты не только отвѣтили, что они всѣмъ довольны, но перечислили даже такіе пищевые продукты, которыхъ мы никогда и не нюхали. И это — вполнѣ естественно, замѣчаетъ авторъ. — Если-бы были какія-либо жалобы, инспекторъ пожурилъ бы немного смотрителя и уѣхалъ бы во-свояси, между тѣмъ какъ оставшимся арестантамъ пришлось бы расплачиваться за свою смѣлость подъ розгами и въ карцерахъ».

Тюрьма, о которой говорилось выше, находится вблизи С.-Петербурга. Читатели легко могутъ себѣ представить, что происходитъ въ болѣе отдаленныхъ провинціальныхъ тюрьмахъ. Я уже говорилъ выше о Пермской и Харьковской тюрьмахъ; судя по свѣдѣніямъ «Голоса», центральная тюрьма въ Симбирскѣ является гнѣздомъ казнокрадства и хищничества. Лишь въ двухъ изъ всѣхъ центральныхъ тюремъ, Виленской и Симбирской, арестантовъ занимаютъ полезнымъ трудомъ. Въ Тобольскѣ начальство, послѣ долгихъ размышленій о томъ, чѣмъ бы имъ занять арестантовъ, откопало законъ 27-го марта 1870 года, согласно которому арестанты должны заниматься переноской песку, камней, или пушечныхъ ядеръ съ одного мѣста на другое и обратно. Тобольское начальство, въ теченіи нѣкотораго времени примѣняло этотъ законъ, съ цѣлью дать занятіе арестантамъ и предупредить распространеніе цынги. Въ другихъ же каторжныхъ тюрьмахъ, за исключеніемъ мелкихъ работъ и починокъ, которыми занимаются очень немногіе изъ арестантовъ, большинство заключенныхъ проводятъ жизнь свою въ абсолютной праздности. «Всѣ арестанты находятся въ томъ же отвратительномъ положеніи, какъ и въ старыя времена», — говоритъ одинъ русскій изслѣдователь[14]

.