В садах Эпикура

Разведотдел разместился в нескольких домах. Резиденция «фюрера» состояла из одной большой комнаты. Выходя из нее, он попадал в наш рабочий центр, где за большим столом с телефоном сидели либо Меньшиков, либо Чернозипунников, либо я. Мы выполняли обычную работу, допрашивали пленных, вели разведывательную карту, собирали информацию, составляли сводки. Случались инциденты. Однажды я вступил в ночное дежурство. Мне предстояло сделать новую карту для начальника штаба. Приказ этот передал мне нервный майор Чернозипунников. Все разошлись спать, я взялся за карту и сделал ее абсолютно совпадающей с картой Чернозипунникова, которая лежала на столе. Я накрыл новой картой старую и занялся сбором информации. Утром разразилась гроза. Нервный Чернозипунников громко закричал, что я не выполнил приказа, что теперь ему придется делать карту и т. д. Я сказал: «Товарищ майор, не орите! Все спят!» Но майор орал. На шум вышли полковник Сваричевский и майор Басаргин. «Чего ты орешь, Чернозипунников?» – спросил «фюрер». Майор, не сбавляя тона, обвинил меня в невыполнении приказа. «Фюрер» сказал: «Не может быть!» Я очень обрадовался и показал свою карту. Полковник махнул рукой и ушел, капитан Меньшиков спросил: «Кац, почему ты такая скотина?» Я ответил: «Не знаю…»

В доме напротив помещалась наша канцелярия. Хозяева бежали, бросив все, в том числе чудесную библиотеку. Кроме венгерских, там было множество немецких, французских, английских книг. Меня поразили две книги: роскошное иллюстрированное издание Библии на венгерском языке и не менее роскошная «Песнь о Нибелунгах» по-немецки. Очень хотел я взять себе эту книгу, но постеснялся. Все-таки это не свиньи немца – колониста. В Ньиредьхазе оставались брошенные магазины, аптеки. В одну из них забрели генерал Шарапов и полковник Сваричевский. Оказавшись среди множества лекарств, старый генерал подумал, что здесь могут оказаться и очень ему полезные. Дело в том, что он усиленно ухаживал за очень красивой связисткой, которая почему-то предпочитала генералу майору просто майора разведчика Чернышенко Иосифа Марковича. Среди нашей братии ходил анекдот: ночью кто-то слышит настойчиво повторяющийся оклик: «Стой! Стрелять буду!» Подбежали и увидели: старый генерал стоит без штанов, направив пистолет на надменный член, которым прежде грешил. Так вот, у всех почему-то этот анекдот ассоциировался с генералом Шараповым. Теперь он искал в аптеке стимуляторов, а полковник Сваричевский ему помогал. Они обнаружили таблетки в яркой упаковке и вызвали Женю для выяснения их назначения. Оказалось, что искатели счастья нашли слабительное. Женя так и сказала, я думаю, что зря. Неплохо было бы, чтобы генерал Шарапов получил импульс от этих таблеток. Бассейна в Топлице я ему не простил тогда еще. Но зато я установил, от каких недугов лечится начальник штарма 40.

Кстати о Жене. Наши отношения становились все более яркими, а я выдерживал борьбу за нее. Приглянулась она начальнику инженерного управления Армии генерал-майору Петрову. В распоряжении Управления оказались какие-то немецкие документы. Генерал затребовал к себе Женю для переводов, она явилась, кое-что перевела. Между прочим, выяснилось, что генерал не только знаток инженерного искусства, но к галантный кавалер. Обо всем этом я сообщил «фюреру». Будучи настоящим мужчиной, он разрешил мне действовать от его имени. Вот почему, когда генералу Петрову в следующий раз потребовался переводчик, то явился к нему я. Генерал заявил, что он вызывал переводчицу. Я ответил: «Полковник Сваричевский приказал мне выполнить все ваши приказания. Он не считает возможным доверять столь серьезное дело неопытной переводчице и полагает, что я смогу быть вам полезным». Генерал-майор Петров что-то промычал, показал мне какие-то бумажки и велел прочесть их на досуге. На том и кончилось.

Женя жила на квартире у какой-то женщины. Впрочем, она жила на разных квартирах. То я ее нашел в хатенке какого-то рабочего рудокопа, перебивавшегося с женой и ребенком, но очень радушно встретившего Женю и меня. То она одна жила в какой-то крошечной комнатенке. Однажды она попросила меня отвернуться. Я отвернулся. «Теперь смотри!» – сказала Женя. Я посмотрел и не поверил глазам: она стояла в узком черном платье до пола с воротничком из белого меха и такими же манжетами. До этой минуты, мне казалось, что так выглядят принцессы и кинозвезды, Женя казалась мне и тем и другим.

Однажды я за ужином хорошо выпил. На улице трещал мороз. Я надел полушубок и отправился к Жене. Вид мой ее разочаровал. Тогда я снял полушубок, расстегнул гимнастерку и, подойдя к умывальнику, зачерпнул ковш воды в ведре. Не успел я вылить ее себе на голову, как Женя и хозяйка квартиры закричали и вцепились в мою, занесенную над головой, руку. Оказалось, что я, по недосмотру, опустил ковш в помойное ведро и приготовился освежиться. Потом все очень смеялись.