В садах Лицея. На брегах Невы

28 ноября 1815 года Пушкин записал в своём дневнике: «Шишков и г-жа Бунина увенчали недавно князя Шаховского лавровым венком; на этот случай сочинили очень остроумную пиесу под названием „Венчанье Шутовского“…»

Дальше Пушкин выписал все девять куплетов этой «пиесы». Вот два из них:

Вчера в торжественном венчаньи
            Творца затей[15]
Мы зрели полное собранье
            Беседы всей;
И все в один кричали строй:
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!
……………………
Он злой Карамзина гонитель,
            Гроза баллад;
В беседе добрый усыпитель,
            Хлыстову брат[16]
И враг талантов записной!
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!

Пушкин всей душой был с «арзамасцами». В «Липецкий потоп» влилась и его эпиграмма на столпов «Беседы» — Шишкова, Шаховского, Шихматова.

Угрюмых тройка есть певцов —
Шихматов, Шаховской, Шишков,
Уму есть тройка супостатов —
Шишков наш, Шаховской, Шихматов,
Но кто глупей из тройки злой?
Шишков, Шихматов, Шаховской!

Тогда же в лицейском дневнике Пушкина появилась его первая критическая заметка: «Мои мысли о Шаховском». Пушкин размышлял о театре, комедии, драматических писателях.

Теперь в театр графа Толстого приходил уже не наивный подросток, восхищавшийся всем, а вдумчивый юноша, многое постигший. И в его новом стихотворении, посвящённом той же Наталье — «К молодой актрисе», — звучит уже не восторг, а насмешливое осуждение и плохой игры, и тех, кто всё прощает актрисе за смазливое личико.

Будущий знаток и ценитель театра делал первые выводы из увиденного и узнанного.

У Карамзина на Садовой

Не успели улечься театральные страсти, не успел отшуметь бурный «Липецкий потоп», как ещё одно событие взволновало лицеистов.

В феврале 1816 года в Петербург из Москвы ненадолго приезжал Николай Михайлович Карамзин. С ним поэт и критик Вяземский. И ещё Василий Львович Пушкин.

Лицеисты мечтали повидать Карамзина. Но найдёт ли он время? Он привёз в Петербург для представления царю свой обширный труд — первые восемь томов «Истории государства Российского».

«Как же это ты пропустил случай видеть нашего Карамзина, бессмертного историографа отечества?» — пенял Илличевский Фуссу и прибавлял не без гордости: «…мы надеемся, однако ж, что он посетит наш Лицей; и надежда наша основана не на пустом: он знает Пушкина и им весьма много интересуется».

И Карамзин действительно приехал в Лицей. На обратном пути из Петербурга в Москву завернули в Царское Село Карамзин, Василий Львович Пушкин, Вяземский. Их провожали Жуковский и Александр Иванович Тургенев.

Лицеисты глазам не верили: в их актовом зале — цвет российской литературы.

Но поговорить с Карамзиным лицеистам не удалось. Им всецело завладело начальство, оставив молодёжи Жуковского, Василия Львовича Пушкина и Вяземского.

Хотя с Петром Андреевичем Вяземским Пушкин встретился впервые, расстались они друзьями. Вяземский обещал прислать из Москвы свои стихотворения и статьи.

Гости уехали, и лицейский мирок показался вдруг Пушкину таким тесным и унылым, что он не выдержал и послал вдогонку Вяземскому шутливо-жалобное письмо: