В садах Лицея. На брегах Невы

«На выпуск молодого Пушкина смотрели члены „Арзамаса“ как на счастливое для них происшествие, как на торжество», — рассказывал арзамасец Вигель.

И вот лицейское заточение осталось позади. Пушкин больше не школяр. Его принимают в «Арзамас».

Венец желаниям! Итак, я вижу вас,
О други смелых муз, о дивный Арзамас!

Но «дивному Арзамасу» не суждена была долгая жизнь.

В 1816 году умер Державин. После его смерти окончила свое существование и «Беседа». Дом, где собиралась она, был сдан внаймы. «Она осиротела, рассыпалась и даже отдана внаймы за десять тысяч рублей, я говорю о здании: за членов, увы, ничего не дают…» — писал арзамасец Уваров.

«Беседы» больше не было, и стрелы арзамасской сатиры ржавели втуне. Уже иные бои волновали русское общество.

Перед «Арзамасом» встал вопрос: что же делать дальше?

Незадолго до Пушкина в кружок были приняты три новых члена: Варвик — Николай Иванович Тургенев, Рейн — генерал Михаил Федорович Орлов и Адельстан — Никита Михайлович Муравьев. Все трое — будущие декабристы.

29 сентября 1817 года Николай Тургенев записал в своем дневнике: «Третьего дня был у нас Арзамас. Нечаянно мы отклонились от литературы и начали говорить о политике внутренней. Все согласны в необходимости уничтожить рабство, но средства предлагаемые не всем нравятся».

Николай Тургенев, Никита Муравьев, Михаил Орлов хотели обновить «Арзамас», дать ему серьезную цель, превратить его в кружок политический. Но не тут-то было. Такие «гуси», как Уваров, Блудов, Кавелин, не желали ссориться с правительством, портить свою карьеру. Им было не по дороге с будущими декабристами.

«Арзамас» угасал.

К тому же многие его члены разъехались. Орлова услали в Киев, Вяземский уехал служить в Варшаву, Дашков — в Константинополь, Блудов — в Лондон, Полетика — в Вашингтон. Что же касается Сверчка — Пушкина, то Жуковский писал о нем в своей арзамасской речи: «…Сверчок, закопавшись в щелку проказы, оттуда кричит как в стихах: я ленюся».

Очевидно, беззубый, изживший себя «Арзамас» уже стал неинтересен Пушкину.

«Хочу воспеть свободу миру»

Сослуживец Пушкина по Иностранной коллегии Николай Иванович Кривцов записал в своем дневнике: «Вчера я был у Тургеневых, где был молодой Пушкин, исполненный ума и обещающий еще больше в будущем».

Пушкин особенно охотно бывал у братьев Тургеневых. И не только на заседаниях «Арзамаса». Его влекло в эту обширную холостяцкую квартиру, где встречал он так много интересных людей. Да и сами братья ему нравились, хотя относился он к ним не одинаково. К старшему — Александру Ивановичу — шутливо, фамильярно. К младшему — Николаю Ивановичу — серьезно, почтительно.

Оба Тургеневы отличали его. Николай Иванович писал в Париж своему второму брату Сергею: «У нас есть теперь молодой поэт — Пушкин, который точно стоит удивления по чистоте слога, воображению и вкусу, и все это в 18 лет от роду».

Александр Иванович разделял мнения брата. Они жили, что называется, душа в душу, хотя и были очень разные.

Александра Тургенева приятели в шутку окрестили «рыскун»: он не любил сидеть дома.

Н. И. Тургенев. Литография А. Зенефельдера. 1827 год.

Его можно было увидеть везде: в зале благочестивого Библейского общества и в будуаре модной красавицы, на дружеской пирушке и на заседании «Арзамаса». Там, умаявшись за день, он с улыбкой дремал. Был он прекрасно образован, все на свете знал, но всерьез не занимался ни литературой, ни наукой. По службе ему везло. В тридцать лет Александр Иванович уже звался «ваше превосходительство», управлял целым департаментом. Его неистощимой энергии хватало на все. «Он вставал рано и ложился поздно. Целый день был он в беспрестанном движении, умственном и материальном. Утром занимался он служебными делами… Остаток дня рыскал он по всему городу, часто ходатаем за приятелей и знакомых своих, а иногда и за людей, совершенно ему посторонних… Список всех людей, которым помог Тургенев, за которых заступался, которых восстановил во время служения своего, мог бы превзойти длинный список любовных побед, одержанных Дон-Жуаном», — вспоминал об Александре Ивановиче хорошо знавший его Петр Андреевич Вяземский.

«Арзамасский опекун» — неутомимый Тургенев выхлопотал пособие Жуковскому, чтобы тот мог спокойно заниматься литературой, добился для Батюшкова дипломатической службы в русской миссии в Неаполе, для Вяземского — назначения на службу в Варшаву.

Друг семьи Пушкиных, он помог в свое время поместить двенадцатилетнего Александра в Царскосельский Лицей. И квартиру на Фонтанке в доме Клокачева Пушкины сняли по его, верно, рекомендации: владелица дома — племянница адмирала Клокачева — была замужем за двоюродным братом Александра Ивановича.

Дом № 20 по набережной Фонтанки, где жили братья Тургеневы. Фотография.