В саду чудовищ. Любовь и террор в гитлеровском Берлине

Глава 42 Игрушки Германа

Ходили слухи о грядущих волнениях. Додду и его коллегам-дипломатам с трудом верилось, что Гитлер, Геринг и Геббельс продержатся у власти долго. Додд по-прежнему считал их неумелыми и опасными подростками («16-летними юнцами», как он теперь их называл), столкнувшимися с множеством серьезных проблем, которые необходимо было решать. Засуха продолжалась. Почти не наблюдалось признаков улучшения экономической ситуации, разве что снижался уровень безработицы, да и то за счет манипуляций со статистикой. Конфликт между Гитлером и Рёмом, судя по всему, обострялся. По-прежнему в какие-то моменты – странные, почти смешные – создавалось впечатление, что Германия – не серьезное государство в серьезные времена, а театральная сцена, на которой разыгрывается гротескная комедия.

Один такой момент пришелся на 10 июня 1934 г., воскресенье[767]. Додд, французский посол Франсуа-Понсе, британский посол сэр Эрик Фиппс и еще три десятка приглашенных побывали на дне открытых дверей в громадном поместье Геринга, расположенном к северу от Берлина, в часе езды на автомобиле. Министр назвал его «Каринхалл» – в честь покойной жены, шведки Карин, которую он боготворил. Геринг планировал в том же месяце, несколько позже, организовать эксгумацию ее тела (Карин была похоронена в Швеции), перевезти его в Германию и поместить в мавзолей на территории поместья. Впрочем, в тот день Геринг хотел лишь похвастаться своими лесами и новым вольером для бизонов: он намеревался разводить этих животных и затем выпускать их на волю (в границах поместья).

Додды, которые ехали на своем новом «бьюике», опоздали (автомобиль подвел их – случилась небольшая поломка), но все-таки приехали раньше Геринга. В соответствии с заранее разосланной инструкцией гости должны были добраться до определенного места на территории поместья. Чтобы они не заблудились, на всех перекрестках Геринг расставил людей – показывать дорогу. Додд с женой заметили, что другие гости собрались вокруг человека, исполнявшего обязанности экскурсовода – тот рассказывал о каком-то строении. Додды увидели, что это был вольер для бизонов.

Наконец прибыл Геринг. Он ехал быстро. В автомобиле он был один – сам вел гоночную, по описанию посла Фиппса, машину. Когда он вышел из автомобиля, оказалось, что на нем форма – нечто среднее между костюмом авиатора и средневекового охотника. На ногах были сапоги из натурального каучука, а из-за пояса торчал огромный охотничий нож.

Геринг выступил первым. Он взял было микрофон, но слишком громкий звук неприятно диссонировал с идиллическим загородным пейзажем. Оратор поведал гостям о намерении создать лесной заповедник, воспроизводящий условия жизни в первобытной Германии, и даже поселить в нем первобытных животных типа бизонов, один из которых лениво пощипывал траву поблизости. Три фотографа и «оператор кинематографа» запечатлевали происходившее на пленку.

О том, что произошло дальше, вспоминала позже Элизабетта Черрути, очень красивая супруга итальянского посла (у нее были венгерские и еврейские корни).

– Дамы и господа, – провозгласил Геринг, – через несколько минут вы станете свидетелями уникальной демонстрации великолепной работы природы. – Он указал в сторону железной клетки. – В этой клетке самец бизона – животного, почти неизвестного на нашем континенте. ‹…› Сейчас, прямо у вас на глазах, он спарится с самкой. Пожалуйста, соблюдайте тишину. И не пугайтесь.

Смотрители открыли дверь клетки.

– Иван Грозный, приказываю тебе выйти из клетки, – скомандовал Геринг.

Самец не двинулся с места.

Геринг повторил команду. Бизон снова проигнорировал ее.

Смотрители попытались расшевелить Ивана Грозного. Фотографы приготовились запечатлеть страстный прыжок, который наверняка вот-вот последует.

Британский посол Фиппс писал в дневнике, что бизон вышел из клетки «довольно неохотно и, грустно оглядев самок, попытался вернуться в загон». Фиппс тоже описал эту историю в служебной записке в Лондон; эта записка вошла в анналы британского министерства иностранных дел как «бизонья депеша».

Затем Додд, его жена Матти и другие гости уселись в 30 небольших, рассчитанных на двоих колясок, управляемых крестьянами, и отправились в долгий, извилистый путь по окрестным лесам и лугам. Геринг ехал впереди. Его коляску влекли два огромных коня. Справа от него сидела миссис Черрути. Примерно через час процессия остановилась у какого-то болота. Геринг вылез из коляски и толкнул еще одну речь, на этот раз о замечательных качествах птиц.