В самое сердце, или Девочка для Туманова (СИ)

Мы мило обменивались забавными фразочками, а сами даже не разрывали зрительного контакта… смотрели друг другу в глаза, словно впервые видели.

Не выдержав, я приподнял ее еще выше и все же заткнул сладкий ротик, даря самый нежный поцелуй, какой смог. Передавая в нем ответ на ее признание. Слова в эту секунду были неуместны — я хотел их произнести в более торжественной, что ли, обстановке, по крайней мере более располагающей… может быть, зря…

Кое-как разжал объятья, отпуская пьяную от поцелуя кроху наверх. К черту бы все эти ее приукрашения! Сейчас, в рубашке и трусиках, с взъерошенными кудрявыми волосами она была прекрасна… этот свет в ее глазах затмевал все вокруг. Мне не хотелось отрываться от нее ни на секунду, обнимать целовать, да просто держать за руку…

Но увы, услышав однажды восхищенные комплименты тому ее дерзкому облику, Маша вряд ли теперь поверит, что люблю ее любую, особенно вот такую, как сейчас, настоящую.

Хотя…

Вскоре ко мне опять спускалась моя дерзкая девчонка, в чулках (да-да, именно их я заметил в первую очередь), в моей черной рубашке, перетянутой чуть ниже талии тонким ремешком, и с красной помадой на чувственных губах. Пульс скаканул…

Помнится, Настя говорила, что вызывающие девушки — моя слабость. А на самом деле мне нужна добрая, скромная и порядочная. Кажется, я нашел нечто совмещающее в себе и то, и другое.

— У меня ощущение, что здесь чего-то не хватает, — нужно было немедленно переводить все в шутку, иначе просто подхвачу ее и покажу, что такое секс стоя…

— Да? Чего же?

— Юбки.

Машка рассмеялась.

— Ну извините, это ваша вина, вы не дали мне собрать чемоданы для поездки с вами на отдых.

Вот вроде шутка удалась, и она улыбается, а меня опять царапает чувство вины за то, что похитил. Надо срочно возвращать ее и возвращаться самому. Не могу больше здесь сидеть в неизвестности. Вернусь в столицу и буду действовать активнее. Что толку сидеть в этом захолустье и не иметь возможности даже просто обсудить дальнейшие действия, хотя бы по телефону.

Решено. Завтра позвоню Соколовскому и Воронцову, чтобы разведать обстановку. Если все плохо, пусть приезжают и забирают Машу, если более менее — сам отвезу ее назад.

Пока все это проносилось в голове, взял ее за руку и подвел к накрытому столу, усаживая и проводя ладонями по плечам. Не устоял и прижался к оголенной шейке сзади, заметив собственный засос. Мозг опять поплыл, и я с трудом оторвался. Нет, не торопиться… всё будет, но позже… и так лишил девочку нормального конфетно- букетного периода… пусть хоть свидания остануться. Даже если они такие своеобразные…

И все же мне стоило невероятных усилий не прикасаться к ней. Рука то и дело тянулась то к ее тонким пальчикам, то к завлекательной прядке, чтобы заправить ее за ушко, то к губам, убрать крошку… мне хотелось иметь с ней контакт постоянно. Что, вообще-то, мне не свойственно в обычных обстоятельствах… даже находясь в отношениях с девушками, я никогда особо не стремился к полному тактильному погружению.

— Никита, слушай… — начала она, но вдруг прервала сама себя, — стоп! Никита… а сейчас-то ты мне можешь назвать свое настоящее имя? Ну… мы же теперь чуть-чуть ближе, да? Я имею право знать…

Вот же козявка хитрая… ладно, многое изменилось, и она абсолютно права.

— Маш… да я давно тебе его назвал, ну… Никита я. Разве так легко бы смог реагировать на чужое имя? Просто было забавно наблюдать твою реакцию.

Маша отреагировала чересчур восторженно. К чему бы это? Ну Никита и Никита… фамилию не скажу… знаю ее журналистскую натуру — начнет еще выяснять информацию обо мне и не дай бог, ее за этим поймают…

— Ты — Никита? Боже… это невероятно!

— Почему же? Я, между прочим, давно заподозрил, что ты — ведьма. Околдовала меня… Правда же? Открой тайну. Как ты узнала мое имя? Волосы у тебя и правда ведьминские…

— А глаза нет. У ведьм они таким цветом как твои. Вот наша дочь могла бы… — она внезапно замолчала, глядя на меня расширенными глазищами, а мое сердце сделало сальто. Наша дочь… рыжее чудо с зелеными глазками… я прямо представил это…

Мы замолчали, уткнувшись в тарелки… глупо, конечно, после первого секса о детях говорить, тогда как я еще даже в любви не признался… да и Маша очень молода… восемнадцать… не до детей, наверное…

Да и с проблемами нужно развязаться… потому что иначе нам не быть вместе… если меня посадят, о каких детях речь?

— Никит, я что хотела сказать… — вернулась она к прерванной мысли. — У моего брата есть некоторые связи… он мог бы тебе помочь… если я попрошу.

— Нет! — Я моментально разозлился — даже по столу грохнул кулаком. Еще не хватало благотворительной помощи от ее брата. Тем более что тот наверняка готов меня в бараний рог согнуть за похищение.

— Ты не прав…

Ну да конечно… это она мне? Своему похитителю?

— Маша, не смей вмешиваться! Я верну тебя брату, но ты ему ни слова не скажешь о моих проблемах.

Она бросила вилку и упрямо поджала губы.

— Ты не можешь мне запретить! Я буду тебе помогать, хочешь ты того или нет.