В серой зоне

Многие из самых сложных процессов в человеческом мозге подобны описанному выше. Мы – взрослые люди, а потому не можем вдруг заявить, будто не понимаем, что нам говорят. Не можем взять и решить не выяснять дорогу с работы домой, если нам предстоит совершать этот путь каждый день, равно как и убедить себя не любить определенную музыку или вид искусства. Мы можем решить умалчивать о чем-то, что нам нравится, или даже заявлять, что мы что-то ненавидим; однако это не меняет истинных эмоций, которые мы испытываем не по своему выбору.

Иными словами, мы и думаем, и чувствуем, несмотря на то что абсолютно не осознаем, как это в принципе происходит. Кроме того, «нормальные» нейронные реакции на события у людей в вегетативном состоянии не обязательно означают, что эти люди переживают сознательные ощущения, связанные с данными событиями. Верно и обратное – подобные реакции отнюдь не свидетельствуют о том, что человек пребывает не в сознании – люди в здравом уме реагируют порой точно так же. Дело в том, что мы просто-напросто не знаем, что именно происходит в мозге. Какой бы революционный и захватывающий ответ о состоянии Кейт на ПЭТ-сканере мы ни получили, о том, что именно с ней происходит, доподлинно нам было неизвестно.

Однако мы продолжали думать о Кейт и обсуждать ее состояние. Когда наша статья о необыкновенном клиническом случае Кейт вышла в «Lancet», одном из старейших в мире (он издается с 1823 года) и очень известном медицинском журнале, она вызвала шквал внимания со стороны СМИ.

Нас с Дэвидом Меноном пригласили на утреннюю передачу Би-би-си. В студии я взволнованно демонстрировал пластиковую модель человеческого мозга в натуральную величину и объяснял принцип работы веретенообразной извилины. А Дэвид добавил: «Представьте, что произойдет, если вследствие травмы головного мозга или из-за болезни пациент теряет способность даже моргнуть по собственной воле. Если пациент никак не реагирует на раздражители, мы не знаем почему: он или действительно ничего не чувствует и не слышит, или просто не в состоянии дать нам знать, что все чувствует и слышит. Кошмарная ситуация».

Просматривая старые записи той передачи, я каждый раз вспоминаю странную цепь совпадений и удачи, которая и привела нас тогда в студию. Если бы не болезнь Морин, я бы не заинтересовался вегетативным состоянием и даже не выяснил, что оно значит на самом деле. Однако я часто думал о том, что происходит в мозге Морин и подобных ей пациентов, а встреча с Кейт дала мне возможность начать исследования. А если бы мозг Кейт не отреагировал? Что, если бы она во время опыта просто заснула? Вполне вероятно, мы бы и не попытались продолжить исследование. Сказали бы: «Ну, с этим, пожалуй, хватит. Перейдем к следующей теме». Нам несказанно повезло. Именно после эксперимента с Кейт мы принялись искать других пациентов в вегетативном состоянии. Я часто думал: «Быть может, Морин тоже на самом деле что-то видит и понимает?»

Несколько месяцев спустя состояние Кейт значительно улучшилось, и ее перевели в специализированное реабилитационное учреждение в одном из городков неподалеку от Кембриджа. Мне постоянно сообщали об успехах нашей пациентки. Постепенно Кейт начала отвечать на вопросы, читать книги, смотреть телевизор. Ее навыки мышления и рассуждения вернулись в пределы нормы, хотя физически она оставалась недееспособной. Части ее мозга, отвечавшие за ходьбу и речь, были сильно повреждены.

Почему же Кейт выздоровела? В то время в медицинской среде считалось, что пациенты, пробывшие в вегетативном состоянии несколько месяцев подряд, никогда не выздоравливают. Неужели те, кто заботился о Кейт, узнав о результатах нашего сканирования, стали вести себя с ней иначе? Быть может, они уделяли Кейт больше внимания, работали с ней интенсивнее, проводили с ней больше времени? Не это ли способствовало ее выздоровлению? Психологические исследования показывают: социальная изоляция приводит к разрушительным последствиям для мозга. Представьте, что много месяцев подряд на вас не обращают ни малейшего внимания, будто вы вещь. Худший вид социальной изоляции! Разве от такого можно оправиться? Когда с Кейт стали общаться, читать ей, задавать вопросы, наверняка она почувствовала себя намного лучше. Какое именно влияние оказывают на мозг подобные действия, мы не знаем, и все же не сомневаемся: возможности организма в такой обстановке расширяются.

Позже Кейт записала свои воспоминания о том периоде, когда ее состояние называли «вегетативным». И от слов ее буквально волосы встают дыбом: «Все говорили, что я не чувствовала боли. Они все ошибались».

Когда откачивали жидкость из легких, Кейт задыхалась от ужаса: «Не могу передать, как мне было страшно. Особенно когда в рот вставили трубку». Девушку часто мучила жажда, но сообщить об этом она не могла. Иногда она кричала. Медсестры думали, это всего лишь рефлекс. Никто никогда не объяснял, что с ней делают.