В сетях Сансары

После Суда души отправляются в преисподнюю – каждая со своим даймоном («вожатым», стражем), (вероятно, назначенным им еще Лахесис). В преисподней души пребывают достаточно долго. Затем, справедливые, не заморачивавшиеся при жизни на материальных благах, квиетические души продолжают свой путь, а души противоположного характера, как мы говорили выше, оказываются привязанными к физическому миру в течение долгого времени, после чего неприкаянные, измученные, страдающие, силой уводятся их же даймонами. Другие даймоны и души отвращаются от них, и они в течение длительного срока, одинокие и подавленные, блуждают по неизведанным просторам промежуточного пространства, после чего обретают, наконец, приемлемое им положение.

Есть категория безнадежных душ. Их преступления, совершенные при жизни, настолько тяжки (разграбление храмов, убийства и др.), что не заслуживают никакого снисхождения. Такие души обречены на вечное пребывание в Тартаре.

Однако есть категория душ «исцелимых». Словно читая современный уголовный кодекс, обнаруживаем позицию снисхождения относительно тех преступлений, что были совершены в аффекте. У подобных душ есть «шанс» выбраться из Тартара, но при условии их раскаяния, а также, если обиженные ими души внемлют их мольбам о прощении.

Души справедливые и соблюдавшие при жизни умеренность относительно всех соблазнов материи, сопровождаются богами к достойному, заслуженному ими месту.

Души, «очистившиеся философией», (25, 85) не обременявшиеся при жизни тисками тела, пребывают в вечном блаженстве в «жилищах, прекраснее земных». (25, 85).

Эсхатологические воззрения в отражении произведений античных поэтов [46]

У Гомера мы встречаем упоминание о Елисейских полях, куда попадают души праведников для пребывания в вечном блаженстве.

«…Ты за пределы земли, на поля Елисейские будешь
Послан богами – туда, где живет Радамант
               златовласый
Где пробегают светло беспечальные дни человека,
Где ни метелей, ни ливней, ни хладов зимы не бывает;
Где сладкошумно летающий веет Зефир, Океаном
С легкой прохладой туда посылаемый людям
               блаженным».

(«Одиссея», 6, 465: 564–569)

Гомер конкретизирует местонахождение Тартара в аду.[47] В «Илиаде» читаем:

«…Где и медяный помост, и ворота железные, Тартар,

Столько далекий от ада, как светлое небо от дола!» (6, 135: 15, 16).
То есть бездна Тартар настолько глубже Царства Аида, насколько небеса выше земли.
В самом Царстве Аида находится луг прекрасных цветов «асфоделей».
«…Душа Ахиллесова с гордой осанкой
Шагом широким, по ровному Асфодилонскому лугу
Тихо шла…»

(«Одиссея», 6, 553: 538–540)

У Гомера души в загробном мире пребывают в полном забвении своей прежней жизни.

«…В аде он лишь с умом; (пророк Тиресий) все другие безумными
Тенями веют…»

(«Одиссея», 6, 539: 494–495)

Эсхатологические представления Вергилия нашли отражение в его поэме «Энеида».

Эней, участник Троянской войны, легендарный основатель Римского государства, в своем путешествии попадает в Подземное Царство:

«Вход в пещеру меж скал зиял глубоким провалом,
Озеро путь преграждало к нему и темная роща.
Птица над ним ни одна не могла пролететь безопасно,
Мчась на проворных крылах, – ибо черной бездны
               дыханье,
Все отравляя вокруг, поднималось до сводов небесных».

(2, 226)

В Подземном Царстве, у реки Стикс ждет своих «пассажиров» мрачный перевозчик Харон, слышно рыканье трехглавого Цербера.

Загробный мир у Вергилия состоит из многих «обителей». К примеру, отдельные «унылые приюты» предназначены и душам несчастных младенцев, которых

«Рок печальный унес во мрак могилы до срока,
и душам погибших от лживых доносов,
               и самоубийцам.
…Держит в плену их Девятиструйный поток и болота унылые Стикса».

(2, 230)