В шаге от бездны

«Вы имеете в виду тех, кто сейчас на полях сражений рвёт друг другу глотки? Тех, кто отдаёт приказы, и тех кто их безропотно выполняет? Или ту толпу, которая требует крови, потрясая кулаками? Нет… Они… Мы все одинаковые. Других я не видел. Вы всех хотите спасти? Валяйте! Но не ждите от них благодарности. А те немногие, в которых вы так свято верите… рано или поздно разочаруются и расплатятся за свою наивность».

«Звучит невесело».

«Уж как есть».

Мы замолчали, погружённые в собственные мысли.

«Завтра мы должны начать действовать. У вас есть идеи, как нам выйти на Борроу?» — спросил Джонг.

«Почему именно он?» — устало спросил я. — «Борроу один из самых доверенных людей Ронгази. Его правая рука. Преданный на все сто процентов. Надеетесь на его благоразумие?»

«Я надеюсь, он способен сожалеть».

«Ну-ну…»

«Так что насчёт действий?»

«Нам нужен человек, который знает, как туда добраться. А главное может это сделать.»

Зак Черезку

— Мы искали пропавший конвой. Они не дошли до передовой базы. Исчезли. Будто растворились. Никаких сигналов или сообщений. Гористая местность, леса, в которых заблудиться — раз плюнуть. Попробуй найди. Конечно, они не заблудились. Со всеми то современными системами навигации. Мы понимали, что дело в партизанах. Пробрались к нам в тыл, используя горные тропы, под прикрытием непроходимых джунглей и напали. Как обычно. Когда никто не ожидал. Проводники — местные, хорошо знали каждый куст и тропинку. Они были дома. Используя их, заручившись их поддержкой, сепаратисты могли неожиданно появиться где угодно. А потом также быстро раствориться. Переждать. И напасть снова. Простая, но эффективная тактика. Придуманная тысячи лет назад.

Это раздражало. Люди быстро устают. Опасаться каждого куста и камня — напрягает и выматывает. Злит. Конечно, на войне нет правил, и для победы все средства хороши, но… Не для меня такое… Уж лучше лицом к лицу.

В общем, конвой мы нашли. То, что от него осталось. Понятное дело, шансов у них было мало. Горная речушка, дорога шла вдоль неё. Со всех сторон отвесные скалы и множество пещер, созданных природой, будто для того, чтобы укрывать нападавших. Но другой дороги не было. Поэтому наши шли там. Их ждали.

Искорёженные броневики и транспорты остались стоять там, где их подбили. Выгорели и превратились в груду железа. Повсюду тела. Нападавшие забрали всё, что смогли. Амуницию, припасы, оружие. Всё, что могло им пригодиться. Остальное бросили. Вполне возможно эти ребята, лежащие на той горной дороге, ни разу и врага-то ещё не встречали, а уже своё отвоевали. Мне даже их было жаль.

В нашем отряде был один парень — следопыт, до войны он нанимался проводником и следопытом к богатым любителям поохотиться на экзотических животных. За хорошие деньги устраивал для них туры, в разных мирах, и помогал обзавестись новым трофеем. Он умел выслеживать жертву и в джунглях, и в пустыне. Везде. Опытный человек. Немного помешанный на холодном оружии. Сукин сын любил орудовать ножом. И оставлял себе на память сувениры… Меня от этого воротило, но у каждого, свои причуды.

В общем, с его помощью мы пошли по следу партизан. Путь вёл к одному из перевалов. Где-то за ним у них наверняка был лагерь. Нужно было его найти.

Ночью мы остановились и разбили лагерь. Топать среди деревьев в темноте, проваливаясь по пояс в ямы с вонючей, застойной водой и карабкаться по крутым откосам, поросшим, цепляющимся за одежду кустарником, было непросто. Люди устали. Мы разбили лагерь. Сжевали холодные пайки и улеглись спать, выставив часовых. Это не помогло…

Проснувшись от беспорядочной пальбы, среди ночи, я схватил оружие, лежавшее рядом со мной, и не успел даже понять, что происходит, как получил прикладом в лицо и потерял сознание.

— Они знали, что вы идёте за ними? — спрашиваю я.

— Да. Знали. А мы то думали, что мы охотники. Но нет. Эти умники следили за нами с самого начала. И как только люди уснули, напали на лагерь. Часовые их заметили. Но было поздно.

Очнулся я на рассвете. Нос сломан. Голова гудела. Руки связаны. Вокруг эти молодчики. Из наших в живых остались двое. Как и я, они лежали на земле, рядом со мной, связанные. Помню, я увидел нашего любителя охоты, его тело свисало с дерева, на верёвке, головой вниз, а из груди торчал его собственный нож. В этот раз дичь оказалась умнее тебя, парень — подумал я тогда.

Нас связали общей верёвкой и повели по лесу. Кто спотыкался или тормозил, тут же получал прикладом или сапогом. Они спешили. Но нас тащили с собой. Целый день мы пробирались по лесной чаще, делая редкие остановки, а к вечеру вышли к маленькой деревушке. Ничего толком не рассмотрев я очутился в яме, вырытой в земле, сверху её закрывала деревянная решётка. Меня и ещё двоих счастливчиков бросили туда, не развязав руки. Конвоиры ушли. Швырнув нам вниз, напоследок, бутылку с водой.

— Что это были за люди? — спрашиваю я.

— Скопище голодранцев! — ухмыляется Зак. — Что вы имеете в виду?

— Я пытаюсь понять, что двигало теми людьми. Почему они оказались там, какими были.

— Аааа… Думаете о морали? Ищете её на войне?

Я пожимаю плечами.