В шаге от бездны

— Как люди, в чей дом пришли посторонние и установили в их гостиной новые правила. А потом ещё привели своих друзей, а те своих и так далее. Хозяевам оставили комнаты поменьше и разрешили заниматься незначительными делами. И большая часть дома им уже не принадлежала. Но если постояльцы опустошали содержимое холодильника, именно хозяин должен был его вновь наполнить. Вот так. Вкратце!

Я с пониманием киваю.

— Из разговоров с этими простыми и тихими людьми я понял, что у каждого народа та война забрала самое основное — будущее. Перевернула всё вверх дном и принесла лишь разочарование. Где-то больше, а где-то меньше. Взять Самуи. Вы знали, что популяция знаменитых устриц уничтожена? Её не восстановить. А это была половина от их доходов. Колония жила промыслом этих моллюсков, не меньше, чем отелями и пляжами. И что теперь? Туризм когда-нибудь выйдет на довоенные объёмы, на это есть надежда, но морской промысел, которым веками кормила себя добрая половина жителей планеты — уничтожен. А с ним и их история, навыки, судьбы. Безработица, кризис и чахлая экономика. Вот что теперь на планете. Да, на её поверхность не падали бомбы, и люди не гибли миллионами, как на других колониях. Но того тихого, тропического рая больше нет и не будет. Следующие поколения проведут свою жизнь в борьбе за существование. Это их личная трагедия.

Уже тогда они это понимали. Понимали, что масштабный, промышленный вылов разрушит морскую экосистему, а люди, временно поселившиеся в их доме, превратят его в помойку. Но сделать ничего не могли. Как и многие из нас.

Том устало вздыхает:

— Хорошие люди, мне их жаль.

— А тех, кого вы видели на больничных койках?

— Не всех. Многих нет.

Я вопросительно поднимаю брови.

— Ожидали другого? Я считал и продолжаю считать их дураками. Единственное о чём сожалею, так это о том, что мой сын оказался среди них.

Том вздыхает.

— Я побывал в администрации, сидел в центре распределения раненых, у военных. Фамилия Линк нигде не звучала. Джейк на Самуи не попадал. В списках погибших его также не было. Но как мне сказали, эти перечни неполные. Очень много пропавших без вести. Всё, что мне удалось достать — это фамилии ребят из его бригады, лечившихся сейчас на планете. Почти тридцать имён. Я решил поговорить с каждым. Надеялся, кто-то из них знал его лично.

— Что они вам рассказывали? — спрашиваю я.

— Метрополия и Колонии вцепились в Новый Пекин мёртвой хваткой, никто не собирался отступать. И тем, и тем была нужна его производственная база. Промышленность. Мегазаводы и ресурсы. Обе стороны остро нуждались в этой планете. И каждый понимал — отдать её в чужие руки, означает проигрыш в войне. Поэтому сил и средств не жалели. Особенно людских ресурсов. Бойня. Как сказал мне один парень, побывавший там — «Если так пойдёт дальше, победитель получит лишь пепел».

Где-то там был мой сын… Несколько человек которых я нашёл и расспросил, слышали о Джейке, но не были с ним знакомы и не знали где он. Они рассказали, что их бригада вела партизанскую войну. Разбитая на отдельные отряды, действовала в тылу войск Метрополии. Поэтому информации о них было мало. Некоторые группы пропадали или неделями не выходили на связь, существуя автономно. На свой страх и риск. Многие попадали в плен.

С каждым таким разговором моя надежда узнать что-то конкретное о Джейке таяла. Да он там. Да, возможно жив, если не оказался в руках правительственных войск или не пропал без вести. Но больше никаких подробностей.

— А пленные? Он мог быть среди них.

— Про них ходило множество слухов. Одни уверяли, что членов Сопротивления расстреливают на месте. Другие говорили будто с ними поступают «по-разному».

— По-разному?

— Да. В зависимости от их звания. Или смотря кто их пленил. Метрополия использовала карательные отряды. Поговаривали они хуже зверей. Впрочем, уверен, обе стороны специально распускали такие слухи. Чтобы их солдаты боялись плена… Конечно, существовали договорённости, случались и обмены военнопленных, но я про это знал мало. Если Джейк и мог попасть в плен… если бы его обменяли… и он был здоров… его тут же вернули бы в часть, а это значит он там же, на Новом Пекине…

Вместе с надеждой таяли и мои деньги. Порой я по несколько дней проводил в пути, к следующему госпиталю. К следующему пустому разговору и разочарованию. Добирался туда на общественном транспорте или ловил попутку. Пару раз пришлось плыть до нужного места на морских судах. Большие расстояния отнимали время и наличность. Иногда давал взятки или платил за разрешение встретиться с очередным человеком из моего списка. Многие требовали денег за это. Врачи и начальство отмахивались от меня, не позволяя общаться с их пациентами и деньги иногда решали этот вопрос. Как и бывает обычно — личная выгода всегда на первом месте. Однажды я провёл две ночи у ворот бывшего отеля, ставшего реабилитационным центром, прежде чем смог уломать охрану, пропустить меня внутрь… Не мне их судить.