В шаге от вечности. Как я стал киборгом, чтобы победить смерть

– Например, такое: «Понимаю, в данном случае проблема во мне, а не в Питере, но как же меня беспокоит его образ жизни. Знаю, это его личное дело и к работе отношения не имеет. К тому же он невероятно талантлив и очень помогает фирме. Но я не могу не думать о том, как отреагируют на это наши клиенты. Неважно, как мы относимся к Питеру и его жизненному выбору: на первом месте должно стоять отношение клиентов». Для Джарвиса это довольно продуманный ход, – Брюс был невысокого мнения об уме Джарвиса. – Получается, он изображает из себя мать Терезу, пока исподтишка вонзает тебе в спину отравленный кинжал.

Умно. Мы с Брюсом сошлись на том, что я ничего не смогу с этим поделать, разве только продолжу преуспевать в работе. На этом наше совещание закончилось, и я вернулся на девятый этаж, особенно отчетливо осознавая: кабинет Джарвиса – на шестом.

Чувствуя себя опустошенным, я все же погрузился в презентацию, которую должен был делать на следующий день в Дублине для клиента, и пару часов доводил ее до ума. Потом в дверь заглянула секретарша. Сложив в мою папку несколько документов, она сообщила:

– Только что звонили с факса, сказали, что им передали для вас письмо. Наверное, срочное. Но посыльный убежал за бумагой, она как раз закончилась. Вам еще повезло: мне сказали, аппарат начал пищать сразу после того, как распечатал ваше письмо. Ну да не важно. Оно внизу, но никто не может принести его, тогда у аппарата никого не останется. Мне сходить или это может подождать? Просто я сейчас заканчиваю вносить ваши финальные правки, а меньше чем через час уже уйду, у меня снова встреча с тем итальянцем, а на сборы дома мне понадобится не меньше получаса, и…

– Вы знаете, от кого письмо?

– Да, конечно. От British Petrolеum.

Уже вскочив на ноги и проскользнув мимо нее, я заверил:

– Заберу сам, не беспокойтесь.

Устремившись было к лифту, я быстро сменил курс и скатился по запасной лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, и ворвался на стойку регистрации шестого этажа.

– Какой занятой юноша! – прочирикала одна из идеально ухоженных девушек.

– Герой выполняет миссию, – пропела вторая.

Обернувшись, я улыбнулся им и перешел с бега на быстрый шаг. За угол в главный коридор, потом в короткий боковой – и вот она, маленькая комнатка с телекс-принтером, ксероксом и двумя аппаратами для приема факсов, которыми заправляла дама средних лет.

– Говорят, мне пришел факс?

– Да, дорогой, держи.

Я забрал у нее листы белоснежной бумаги, уже обрезанные до двух примерно одинаковых по размеру страниц, соответствовавших страницам исходного письма. Рулон ленты закончился на этом сообщении, поэтому листы закручивались в тугую трубочку и мне приходилось читать по одному параграфу. Закончив, я положил бумагу на стол, придавил, чтобы не скручивалась, и прочитал письмо еще раз – целиком.

– Хорошие новости, милый?

Я повернулся к ней и триумфально провозгласил:

– Теперь мир принадлежит мне!

Потом схватил распечатку – и бодрым шагом направился по Коридору Власти в кабинет Брюса. Этот торжественный марш закончился бы ничем, будь дверь заперта, но, к счастью, она была широко открыта, а Брюс увидел меня и предложил войти. Мне даже шаг замедлять не пришлось. Я молча передал ему факс. Брюс быстро прочел. К концу первой страницы на губах его появилась улыбка. К концу второй он вынес вердикт:

– Это меняет все!

Поднявшись с места, Брюс двинулся к кабинету Хелен быстрее, чем когда-либо на моей памяти.

– Свободен?

– Боюсь, у него в самом разгаре совещание с Патрисом.

– Тем лучше!

Брюс небрежно постучал в дверь Майкла, но ждать разрешения не стал и ворвался в кабинет.

– Знаю, ты хотел бы это увидеть, – бросил он в качестве объяснения тому, сколь эффектно мы явились. Патрис сначала возмутился тем, что его прервали, потом успокоился, но быстро разозлился снова, заметив меня в кильватере Брюса. Майкл, напротив, улыбнулся мне с интересом:

– И в чем же дело?

Он взял распечатку, разложил ее на дорогой столешнице, прижал углы чем под руку подвернулось и принялся читать.

– Ого!

Видимо, он дошел до параграфа, где руководство компании вместо того, чтобы согласиться на анализ неписаных правил для одного из подразделений (как я рассчитывал), просило провести разбор сразу для десяти.

– Ох, ничего себе, молодчина!

Майкл поднял глаза и снова улыбнулся мне, потом вернулся к финалу письма. Видимо, он увидел, сколько British Petroleum намеревалась заплатить: цифра и радующее глаз количество нулей следом. Плюс издержки.

Патрис больше не мог сдерживать любопытство:

– Могу я узнать, что за новости?

Брюс, конечно, не упустил возможность поглумиться:

– Должен сообщить тебе, что юный Питер нашел очень известных – и богатых – клиентов, которые, пользуясь твоими же сегодняшними метафорами, предпочитают бельгийскому шоколаду сахарную вату.

Патрис удивленно уставился на него, а Брюс добавил:

– Очень много сахарной ваты.

Несколько недель спустя мы с Франсисом подняли бокалы шампанского.

– За самого молодого в истории компании младшего партнера! – провозгласил Франсис.