В шаге от войны

– Генрих, – с вкрадчивой издевкой продолжил Гейдрих, – рейхсфюрер запретил проводить только мероприятия с прямым выходом на Пайнса. Я столько с вами бьюсь по поводу простой вещи. Хватать и тащить в застенок – это дело полиции. Ваша задача – искусно создать вокруг объекта нашего интереса такие условия, когда он сам сделает выгодные нам шаги, искренне полагая, что действует по собственной воле. Это понятно? Я сколько раз повторял вам, что в деле Пайнса главное – его высокопоставленные связи. Вы прошлись по известным контактам американца и успокоились. А где мероприятия, которые подтолкнули бы его активизировать эти связи? Нет не только мероприятий, но и предложений по их проведению.

Гейдрих встал и подошел к окну.

– Организуйте следующее. Через агентуру, близкую к американскому посольству, распустите слух о предстоящем в ближайшее время выдворении Пайнса. Нужно добиться, чтобы он задергался, начал консервировать свои наиболее ценные источники информации и встречаться с ними. Выявите кафе, рестораны, бары, клубы, которые любит посещать Пайнс. Ознакомьте осведомителей из числа официантов с фотографией американца. Перекройте слежкой парки и места на природе, удобные для встреч с агентами. Если Пайнс где-то появится с другим человеком, вас должны немедленно ставить об этом в известность для выяснения личности незнакомца. Ну и т. д. Вы знаете, что в таких случаях делается.

– Но следует, видимо, поставить об этом в известность рейхсфюрера, – неуверенно предположил Мюллер.

– Об этом я позабочусь сам, – отмахнулся Гейдрих. – Кстати, вы подали мне хорошую мысль. Надо бы предупредить Риббентропа.

«Прежде всего, нужно доложить об этом Гиммлеру», – подумал Мюллер, но вслух ничего не сказал. По собственному опыту он знал, что нет ничего опаснее, чем давать советы начальству, когда тебя об этом не просят.

Через несколько секунд помощник Гейдриха соединил его с Риббентропом. После лицемерных приветствий на жаргоне выпускников престижных университетов (оба руководителя не переносили друг друга) Гейдрих сообщил, что по оперативным соображениям его фирма распространит в ближайшее время слухи о скором выдворении Пайнса. Естественно, на самом деле об этом никто не помышляет, но надо заставить американца немного понервничать и выйти на свои связи. Если кто-то из наших, имеется в виду немцев, начнет интересоваться указанным вопросом в МИДе, Гейдрих попросил сообщить ему. Закончив беседу, он дал указание Мюллеру завтра, к этому же времени, доложить план проведения данной операции.

Глава 2 Подножка Риббентропа

Разговор с Гейдрихом несколько вывел Риббентропа из равновесия. Угроза гестапо в отношении Пайнса могла поставить под удар всю дезинформационную затею. Нужно было срочно остановить гестаповцев. Хотя, по зрелом размышлении, Риббентроп признал, что она не так уж и плоха. Слухи о предстоящем выдворении способны подтолкнуть американца к активным действиям по поиску Хавемана и облегчить организацию знакомства с ним Марты. Но не это было сейчас главным. При соответствующей корректировке задумку Гейдриха несложно было представить как нарушение прямого указания Гитлера. Возникала удачная возможность крепко прищемить хвост своему главному сопернику – Гиммлеру. Ведь Гейдрих его прямой подчиненный. Но надо было ковать железо, пока оно горячо.

Риббентроп связался с секретариатом Гитлера и попросил адъютанта Шмундта доложить фюреру о необходимости срочного доклада по вопросу государственной важности. Через пять минут Шмундт сообщил, что фюрер приглашает рейхсминистра завтра принять участие в обеде в имперской канцелярии, где можно будет переговорить.

Риббентроп поморщился, как от зубной боли. Он хорошо знал эти обеды. Поскольку Гитлер был вегетарианцем, в его меню отсутствовали мясные блюда. Но, будучи человеком великодушным, он разрешал подавать гостям довольно скромный набор угощений, ассортимент которых никогда не менялся: никаких салатов, простой суп, на второе мясо с картофелем и овощами и десерт. Сам фюрер спиртного не употреблял и запивал еду минеральной водой «Фахингер». Гости могли воспользоваться дешевым столовым вином или бутылочным берлинским пивом.

Подобное «хлебосольство» быстро отбило у верхушки рейха охоту участвовать в таких обедах. Тем более что Геринг, Гиммлер, Гесс и другие нацистские бонзы приобщились к более изысканной кухне и имели собственных поваров. Поэтому за обеденным столом собирался в основном постоянный круг близких к Гитлеру людей: личный фотограф, личный врач, личный архитектор, личные адъютанты, офицеры по связи с командованием родов войск, некоторые гауляйтеры, знавшие фюрера еще по мюнхенскому периоду борьбы за власть.

Бывали и другие руководители, чтобы в удобный момент решить с Гитлером тот или иной вопрос. Частым участником обедов стал рейхсминистр пропаганды Геббельс. Он развлекал фюрера слухами из жизни берлинской богемы, анекдотами и язвительными насмешками над глуповатыми решениями некоторых берлинских чиновников.