В Школе Магии Зарежья

— Только попробуйте, — весело сощурив глаза, развернулась я к Кафыку, — мы тогда сами за лопаты возьмемся, чтобы одноклассникам подсобить.

— Ага, один удар по шее — и нет проблемы, — захохотала Томка. А я преувеличенно громко зашикала на нее, что, мол, зачем она раньше времени раскрывает все наши карты. Парни снисходительно хмыкнули, что, дескать, бои на лопатах — это что-то новенькое, но ряды промеж собой почему-то сплотили.

Так мы и шли, покамест Лорг с Маркусом, не сговариваясь, не затормозили возле постоялого двора «Гусь и кабан», чей трактир на всю округу славился своими мясными блюдами.

— Может, сюда пойдем? — предложил Маркус.

— Давайте, — все пожали плечами и проследовали в трактир.

Внутри было людно, светло и тепло. В воздухе витали такие вкусные ароматы, что, хоть мы и поужинали недавно, рот непроизвольно заполнился слюной. Свободными было всего три стола. За один из них мы все и уселись, благо они здесь были широкими. В огромном, с небольшую комнатку, камине, целиком жарился заказанный кем-то поросенок. Мы заказали подошедшей служанке блюдо с запеченными перепелами, копченый свиной окорок в нарезку, а также по огромной кружке эля, в этом заведении он был отменный.

— Ну, за успешное отмщение! — предложил тост Кафык, мы все радостно чокнулись тяжелыми кружками.

— Ура!

— Наконец-то мы отыгрались за нашу вконец испорченную репутацию! — сказала я.

— И за то, что нас с Варькой все встречное мужичье зазывает в гости, смотрит маслеными глазами и, делая бровками, предлагает нарисовать наши портреты!! — с чувством произнесла Тамарка.

— Да? А нас наоборот радует возросшее внимание, все девушки смотрят с тайной страстью, — самодовольно поправил волосы Кафык.

— Просто пожирают глазами, — белозубо улыбнулся Сапень. Мы с Тамаркой посмотрели на блаженные лица парней, понимающе переглянулись и объявили:

— Кобели. — И не смогли не подгадить им удовольствие: — Это вам так кажется, на самом деле они примериваются, куда вас пинать, если вы с ними то же, что с нами на картине сделать захотите.

— А завидовать — нехорошо! — произнес Никас, наставительно подняв палец.

— Это мы-то — завидуем? Ха-ха-ха! — ответила захмелевшая Томка. А я наклонилась к нему через весь стол и проникновенно предложила:

— Кстати, вами тут недавно тетя Луша с кухни интересовалась. Организовать вам свиданьице?

Конечно, это было мое вранье чистой воды, но Никас непроизвольно отшатнулся со страшным лицом, как, впрочем, и остальные парни. Воображением обделены они не были и, видимо, красочно представили себе необъятную тетю Лушу в порыве страсти.

— Выпьем за то, чтобы наши возможности всегда находили достойные желания! — предложил Маркус. Все парни поспешно выпили, чтобы перевести дух. А мы с Тамаркой посмаковали, хитро сощурив глаза. Принесли заказанное мясо. Все атаковали блюда, и на последующие минут пять за столом воцарилось чавканье и стоны блаженства. Служанка снова наполнила кружки алкоголем. Затем еще. Еще. И еще. В общем, к моменту выступления заезжих гастролеров с востока, число моих друзей выросло ровно вдвое, и они все вдруг стали для меня бесподобно милыми, как никогда в жизни. Брякнули струны неведомых инструментов, вступила пара маленьких звонких барабанов и необычно звучащая свирель. По помещению поплыла непривычная уху мелодия. Я какое-то время внимательно ее слушала, а потом, вычленив из какофонии звуков мотив всенародно любимой грустной песни, оперла щеку на кулак и протяжно и громко завела:

— Сердце рвет на части
Голуба-а-а-я кро-овь!
Встретил я невесту —
Гла-а-авную-у любо-овь!

Ко мне незамедлительно присоединились мужики за другими столами, праздновали они даже дольше нас, несомненно, дошли до нужной кондиции и уже тоже прекрасно улавливали знакомые интонации. Трактир заполнил нестройный невпопад поющий (орущий) хор. Некоторые сложили друг другу руки на плечи и раскачивались, как молодые сосны на ветру, другие посетители последовали моему примеру и кулаками и ладонями подперли щеки. А как же иначе петь такую грустную песню про любовь?