В шкуре героя (СИ)

Он учащенно дышал. Мне казалось, что сквозь шум воды я слышу, как громко бьется его сердце. Хотя скорее всего это был мой собственный пульс. Вода скатывалась по моей коже, смывая секунды. Наполняя тело приятной тяжестью и сонливостью. Шумно выдохнув, Дензил мягко поцеловал меня в шею и обнял, привлекая обратно к себе. А я с блаженством откинул голову ему на плечо и закрыл глаза, почему-то представляя себя чайкой, которая парит над высокими волнами, поддерживаемая силой ветра.

Похоже, я на какое-то время выпал из реальности, потому что следующее, что я увидел, приподняв тяжелые веки, — это склонившегося надо мной Дензила. Его влажные волосы растрепались, облепив широкий лоб и раскрасневшиеся скулы. Карие глаза внимательно вглядывались в меня с выражением беспокойства и вины. По-моему, для этого не было причин, потому что, к своему счастью, я лежал на кровати, а не на полу. Хотя кто знает, что этому предшествовало.

Дензил снова позвал меня по имени. Присмотревшись, я разглядел на его ладони круглую таблетку. Во второй руке он держал стакан с водой. Поморщившись, я помотал головой, замечая, как дернулся уголок его губ. Единственное, что мне сейчас было нужно — это хороший сон. Еще лучше — отпуск, но об этом пока приходилось только мечтать. Я красноречиво перевернулся на другой бок, повернувшись к Лонгу спиной, после чего зарылся рукой в одеяло и подтянул его себе под щеку, устраиваясь поудобнее.

Вздохнув, Дензил вернул меня на спину и прижался к губам, проталкивая таблетку языком. Губ коснулся край стакана. Я машинально глотнул и с энтузиазмом ответил на уже настоящий поцелуй, зарываясь пальцами в чужие волосы. Пожалуй, я был готов променять пару часов сна вот на эту ленивую ласку, от которой по телу пробегали крохотные искры возбуждения. Нагревая кожу, они оседали в паху тянущей болью. Ее хотелось продлить как можно дольше, тем самым предвкушая и усиливая предстоящую разрядку.

Уперевшись руками в кровать по обе стороны от моей головы, Дензил неспешно провел своими губами по моим и опустился ниже, касаясь подбородка и шеи. Мне послышалось неразборчивое бормотание. Кажется, речь шла о пользе алкоголя. Хотя нет, скорее всего, о вреде. Я собирался переспросить, но потом отвлекся, когда меня несильно прикусили за сосок, и следом его мокро лизнул теплый язык.

Я совсем уже расслабился, приготовившись к новой порции удовольствия, когда Лонг неожиданно привстал, отстраняясь. Еще до конца не веря, что он способен вот так просто уйти и бросить меня одного, я поймал его за кулон и, сжав в руке, потянул на себя.

— Ты куда? — невнятно переспросил, пытаясь держать глаза открытыми.

Дензил коротко улыбнулся и прижался своим лбом к моему. Его пальцы погрузились в мои волосы и недолго их перебирали, убаюкивая монотонностью своих движений.

— Тебе надо поспать, детка.

За нежность, прозвучавшую в его голосе, я бы все ему простил. Вспомнить бы еще только что.

Он с сожалением провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе и поднялся. А я завороженно уставился на гладкую кожу, только сейчас заметив, что на нем нет ничего, кроме джинсов. Свет от ночника придавал ей мягкое свечение, красиво обрисовывая тенями выступающие контуры мышц. Я тут же решил, что любование им — не такая уж плохая альтернатива поцелую.

Словно прочтя мои мысли, Дензил наклонился и погасил лампу.

Меня обступила уютная темнота. В нее тут же захотелось закутаться вместе с одеялом. Поселившееся внутри тепло никуда не исчезло. Я не помнил, когда мне в последний раз было так хорошо и спокойно. Судя по смутным ощущениям, целую вечность назад.

Если это действительно был сон, то я бы хотел не просыпаться как можно дольше.

* * *

Первое время после пробуждения я просто лежал на спине, отстраненно разглядывая смутно белеющий потолок. И кусочек за кусочком собирал в памяти разрозненные отрывки последних часов. Голова гудела и по ощущениям весила не меньше тонны. Ее как будто заключили в невидимые тиски, которые неумолимо сдавливали черепную коробку, а она ныла и трещала, сопротивляясь изо всех сил. От боли покалывало даже внутри глаз. С мучительным стоном я приложил пальцы к вискам. При отдельных воспоминаниях мне с трудом удалось перебороть желание закрыть лицо руками, прямо как в детстве. Меня не покидало необычное чувство нереальности, хотя я точно знал, что уже не сплю.

Неразбавленная светом темнота подсказывала, что снаружи все еще тянется ночь. После тщательного изучения собственного тела я с облегчением убедился в наличии пижамных штанов и задался вопросом, где моя одежда.

Включив ночник, я поморщился, постепенно привыкая к свету, и внимательно оглядел комнату в поисках своих вещей. И почти не удивился, когда нигде их не обнаружил. Зато оценил дорогой интерьер в бежевых тонах, где на обоях выступал узор из стеклянной крошки. Переливаясь в тусклом свете, она напоминала рафинированный сахар.