В шкуре героя (СИ)

Не знаю, сколько я спал. Но проснулся только тогда, когда Дензил потянул меня на себя, помогая выйти из машины. То, что это именно он, мое подсознание восприняло как нечто само собой разумеющееся. С той же спокойной уверенностью, как и все, что происходит во сне, не пытаясь выстраивать тяжеловесные логические конструкции. Зачем? Если все это сон, то для чего вникать в детали и пытаться разложить все по полочкам? Я просто решил, что мы приехали ко мне, и воспринимал происходящее с живым любопытством, не пытаясь никак повлиять на ход событий.

В голове плавал густой туман, и даже при отсутствии движения и с закрытыми глазами она продолжала кружиться, а ноги будто и вовсе мне не принадлежали, отказываясь подчиняться. Почти ничего не соображая, я с облегчением прислонился к восхитительно теплому телу, добровольно предоставленному мне в качестве надежной опоры: закинув мою руку себе на шею, Дензил приобнял меня за талию и куда-то повел.

Я с тяжким вздохом прикрыл веки и глубоко задышал, пытаясь справиться с несвоевременным приступом тошноты, но все же успел отметить незнакомую обстановку: похоже, мы приехали по другому адресу. Об этом говорили и нехарактерные для моего подъезда звуки. Все это вызывало вопросы, но мозг, до сих пор пребывая в пьяном бреду, не торопился возвращаться к мыслительной деятельности, о чем предупреждала зарождающаяся боль в висках.

Переступая порог лифта, я неловко запнулся, и с губ невольно сорвалось ругательство. Но только после того, как Дензил засмеялся, меня накрыло запоздалым стыдом. Я скомкано извинился, поднимая глаза к потолку, где лампочки кружились сначала в одну сторону, а потом в другую.

— Ты такой забавный, что у меня не получается злиться на Камиллу, — непонятно сказал Дензил, прислоняя меня к стене.

Просунув колено между моими ногами, он устроил руки у меня на талии, а я снова закрыл глаза, совершенно не понимая, почему он должен злиться на Камиллу, тогда как сам виноват. Но в чем конкретно, вспомнить никак не получалось. В итоге я прекратил попытки, так как у меня были дела поважнее: я наслаждался восхитительным горьковато-свежим ароматом чужого парфюма. Он сочетал в себе прохладу морского бриза и теплый древесный запах сандала.

Короткая прогулка немного привела мысли в порядок, но я не спешил проявлять самостоятельность: мне нравилось, что сейчас внимание Дензила принадлежало мне целиком. И если для этого требовалось изображать излишнюю беспомощность, то я был готов притворяться и дальше. А еще безропотно подчиняться: сесть, когда мне слегка надавили на плечи, чтобы было удобнее снять обувь. И потом подняться, следуя за силой, которая настойчиво увлекала вверх…

Едва не упав, я вцепился в широкие плечи, ощущая на лице теплое дыхание. На секунду прижался щекой к твердой груди и, повернув голову, коснулся губами горячей кожи, жадно втягивая ее запах, смешавшийся с парфюмом. Не сдержавшись, прикусил зубами. Память тут же услужливо подсказала, что я сегодня толком ничего не ел. Но я не успел додумать эту мысль до конца, завороженный вибрацией от тихого смеха.

К моему великому огорчению, я недолго наслаждался своей вседозволенностью: меня развернули и, устроив ладони на плечах, мягко, но настойчиво конвоировали дальше. Очередная остановка, и мое худи потянули вверх, стягивая через голову. Но когда руки Дензила переключились на джинсы, расстегивая пуговицу и следом молнию, я постарался их оттолкнуть. Во мне вдруг взыграло упрямство, которое я вряд ли бы смог объяснить. Ведь даже в таком состоянии я понимал, что перед тем, как лечь спать, следует раздеться.

Наверное, мне просто надоело слушаться. Или таким способом я выражал свое недовольство, вызванное тем, что все мои попытки продолжить дегустацию такой вкусной кожи пресекли на корню, потому что теперь моя «нянька» предусмотрительно держалась сзади. Не знаю, в тот момент я и сам запутался в своих эмоциях, мое настроение стремительно скакало от «очень плохо» до «очень хорошо» и обратно без остановок. Но упорство Дензила все равно пересилило, и в итоге я проиграл, оставшись в одном нижнем белье.

За спиной послышался глубокий вздох. Все также, не проронив ни слова, меня деликатно подтолкнули в спину, задавая направление. Через пару метров опять остановили и привлекли к себе. У меня создалось впечатление, что я участвую в каком-то ритуале. От неожиданного соприкосновения с обнаженной кожей я вздрогнул, а от внезапно полившей сверху воды дернулся и заорал во все горло:

— Пусти, идиот! Вода холодная!

— Не холодная, а теплая, — возразил Дензил, без труда удерживая меня одной рукой поперек живота.

Только вместо того, чтобы обрадоваться, я рассвирепел еще больше.

— Как же я тебя ненавижу, скотина бессердечная!

— Я так и знал, что ты меня узнал, — пробормотал он, прижимаясь губами к моему плечу и ведя свободной рукой вниз по животу.