В шкуре героя (СИ)

На самом деле меня не волновало, что об этом думает Марк. Идея совместного времяпрепровождения уже не казалась мне такой удачной. Присутствие Камиллы должно было снизить градус напряженности, намеренно или случайно возникшей между нами с Марком. И удержать его от резких высказываний.

— Все в порядке. Втроем веселее, — ответил он, чему-то ухмыляясь над краем бокала.

— От чего умер отец Дензила? — спросил я, возвращаясь к прерванной теме.

Марк в один глоток допил остатки бренди, предварительно не подержав напиток во рту, как это принято, чтобы прочувствовать его вкус и аромат. И при этом нисколько не поморщился.

— Обычный инсульт. Я думал, ты в курсе.

Я открыл было рот, но замолчал, пережидая, пока все та же чрезмерно услужливая официантка расставит на столе полные бокалы: мне не хотелось делать из нее свидетеля нашего диалога. Против воли я ей сочувствовал, хотя кокетливые взмахи ресницами, низкие наклоны с целью продемонстрировать соблазнительное декольте и мурлыкающие интонации в голосе порядком нервировали: девушка изо всех сил старалась привлечь внимание Марка, тогда как тот даже не смотрел в ее сторону. Я заметил, что он ни разу ей не улыбнулся и не поблагодарил. Скорее, вел себя так, как будто она для него пустое место. Та же свеча пробуждала в нем гораздо больше интереса.

Мне было неудобно за нас обоих, особенно за свое раздражение, вызванное скорее усталостью и внутренней разбитостью, нежели невинным флиртом официантки. Поэтому, прежде чем она отошла, я сказал «спасибо» и мысленно пообещал себе оставить ей хорошие чаевые.

— Почему ты так настроен против Дензила? — я продолжил невозмутимо расспрашивать Марка, не собираясь никак комментировать его последние слова, потому что действительно знал о Дензиле до обидного мало. И пусть правда уже ничего не меняла, но объяснять что-либо все равно было тяжело, ведь труднее всего признавать именно те ошибки, которые невозможно исправить. — Не можешь простить его из-за той истории с твоей невестой?

Марк резко вскинул глаза. Кажется, я успел разглядеть на его лице неподдельное удивление перед тем, как кто-то неспешно прошел мимо, на короткое время накрыв нас своей тенью.

— Нет. С чего ты это взял? — спросил Марк и, едва я подумал, что это и есть весь ответ, как он добавил: — Та история здесь совершенно не при чем. Просто у него есть кое-что, чего никогда не будет у меня.

Я был одновременно и изумлен, и заинтригован.

— И что же это, если не секрет?

— Свобода, конечно, — охотно пояснил Марк. Пригубив бренди, он откинулся на спинку стула, не убирая руки от бокала, и безучастно подвигал его за тонкую ножку из стороны в сторону. — Дензил всегда делал только то, что хотел. Он волен выбирать любую жизнь, тогда как я вынужден следовать чужим правилам и вести семейный бизнес.

— Но ты ведь очень богат.

Марк небрежно хмыкнул.

— Да я и не жалуюсь.

— Значит, все дело в элементарной зависти? — пошутил я, от нечего делать крутя в пальцах цельный орех. За исключением него, пополненная горка арахиса все также же возвышалась посреди стола, оставаясь не тронутой.

Марк хрипло рассмеялся, блеснув в полутьме белизной зубов.

— Жаль, что ты обо мне такого невысокого мнения. Но, должен заметить, абсолютно справедливо.

Его светлые глаза изучали меня с пытливым и пронизывающим выражением. Их взгляд одновременно отталкивал и притягивал, вынуждая в себе сомневаться. Наверное, то же чувство испытываешь, когда пытаешься и не можешь отвести глаза от холодной стали древнего оружия, выставленного в музее. Совершенство линий гипнотизирует, в то время как мысли о том, сколько жизней оно погубило, заставляют содрогаться.

В памяти случайно всплыло еще одно воспоминание из истории, а именно о змее, кусающем себя за хвост. И это (а может, и вторая порция пива) внезапно натолкнуло меня на одно нелепое предположение, которое я сразу же и озвучил, не давая себе времени передумать:

— Так это от тебя журналисты получили информацию?

Острый взгляд Марка неожиданно смягчился. И на губах заиграла довольная полуулыбка, но при всем при этом он не стал выглядеть более человечным.

— Я знал, что ты рано или поздно догадаешься.

— Но зачем?

Сказать, что я был потрясен, значит не сказать ничего.

— В большинстве своем все глупости совершаются от скуки. Мне было любопытно, к чему это приведет. Кстати, в качестве приза за сообразительность открою тебе маленький секрет. Наверное, ты заметил, что Дензил иногда обводит края стакана, — Марк демонстративно провел указательным пальцем по тонкому ободку своего бокала. — Так вот, он делает это только тогда, когда волнуется или сомневается.

— Элен рассказала? — не удержался я от шпильки, вызвав у Марка ленивую усмешку.

— Нет, это мое собственное наблюдение. Как видишь, неуязвимых людей нет.

— И у тебя тоже есть слабости?

Он беззаботно пожал плечами.

— Скорее всего. До сих пор ничего подобного за собой не замечал.