В сибирь за мамонтом. Очерки из путешествия в Северо-Восточную Сибирь

После крутого подъема, ведя лошадей в поводу, мы достигли, наконец, горного перевала. Здесь, на ровном месте, была сложена из обломков скал пирамидка метра два вышиною. В промежутки между составляющими пирамиду камнями были вложены всевозможные жертвоприношения. Все они предназначались в дар обитающему в этих местах „горному духу”. Мы нашли тут щепотки чая и табака, лисьи, заячьи и беличьи черепа, стеклянные бусы и наконечник для стрел, медные и мелкие серебряные монеты.

По обе стороны этого своеобразного алтаря были вбиты в землю колья. На них развевались но ветру волчьи шкуры, пестрые куски тканей и пучки конских волос.

Наши якуты тотчас же вырвали небольшое количество волос из грив и хвостов лошадей и прикрепили их к кольям. Затем они насыпали табаку, но, конечно, сохраняя экономию, между камнями этого алтаря.

Мы бросили в трещины пирамиды несколько серебряных монет. Переводчик поспешил разъяснить якутам, что „это сделано нами для того, чтобы снискать к нашей экспедиции расположение духа здешних мест”. Якуты были, по-видимому, удовлетворены.

XIII. В ВЕРХОЯНСКИХ ГОРАХ

На юго-восточной части Верхоянского хребта еще попадался снег. Только что достигнутый нами перевал был водоразделом между Яной и впадающим в Алдан Тукуланом. Внизу стлались мягко спускающиеся лужайки, покрытые зеленеющими моховыми подушками и молодой травкой. Здесь же повстречалось нам стадо ручных оленей, пригоняемых на лето в горы, где им меньше докучают комары.

Издалека долетел до нас дым костров, разведенных охранявшими оленей тунгусами. Был полдень. Стадо, обычно в поисках корма рассеивающееся по склонам, теперь отдыхало. Но едва мы приблизились к ним, как все восемьсот штук оленей внезапно поднялись с места. Поразительное зрелище представлял этот лес рогов[9]!

Мы купили у тунгусов жирного молодого оленя. Парень, погнавшийся за ним на другом неоседланном олене, ловко накинул на него лассо. Замечательно то, что животные останавливаются, едва к ним прикоснется лассо, и дают себя схватить уже без сопротивления.

Легкая летняя палатка тунгусов, уросса, делается из березовой коры или из кожи. Войдя в это жилище, мы уселись на полу, устланном меховыми подстилками. Тунгусы угостили нас чаем и свежим оленьим молоком.

Чай был приготовлен в дочерна закопченном котле, висевшем над пылавшим в середине палатки костром. «Наша узкоглазая хозяйка обладала довольно приятными чертами лица, но, по-видимому, давно не умывалась. У нее имелись даже серебряные чайные ложечки и тонкие фарфоровые чашки, с видимой гордостью извлеченные по случаю нашего посещения из старинного, окованного железом, сундука. Она даже не позабыла стереть с них пыль уголком своей одежды, сшитой из оленьей шкуры и покрытой грязью и салом.

Рис. 10. Тунгусы.

Несмотря на это, чай показался нам очень вкусным. Мы сфотографировали нашу хозяйку, ее мужа и еще две супружеские пары из того же лагеря. Все уселись при этом в нерастаявший сугроб снега. Котел для приготовления чая, кстати сказать, наполнялся далеко не белым снегом из того же самого сугроба.

Купленный нами олень, уже разрезанный на части, был навьючен на двух лошадей. В благодарность за гостеприимство хозяйка получила в подарок бумажный платок, бусы и пестрый шелк.

Во время этого долгого путешествия нам приходилось проезжать то через богатые дичью, то через совершенно пустынные места. Во время продолжительной верховой езды нет никакой возможности держать ружье наготове. Это слишком утомительно. Вложенное в кожаный футляр ружье обычно прикрепляется к седлу. Но как досадно бывает, когда перед самым носом пробегает дичь!

Я был очень взволнован встречей с медведем, успевшим, правда, к великой нашей досаде благополучно убежать. После этого случая я по утрам и по вечерам в часы, когда больше всего надежды встретиться с лесными животными, уже не расставался с ружьем.

Недалеко от нашей следующей остановки я услыхал характерный звук, производимый ударом рогов о ветви деревьев. Шум этот доносился из густого лиственного леса, покрывавшего противоположный склон. Я решил, что это спускающийся на водопой лось, и, спрыгнув с лошади, приготовился стрелять. Но передо мною неожиданно появился всадник. Он был укутан в кожи и сидел верхом на стройном олене. Оба мы были, вероятно, в равной степени изумлены неожиданной встречей.

Во время стоянки я заметил на противоположном холме маленький дымок. Его развел, вероятно, повстречавшийся мне тунгус, видимо, собиравшийся вступить с нами в сношения. Действительно, через некоторое время он явился в наш лагерь.

Это был совершенно седой человек лет семидесяти с безбородым монгольского типа лицом. На нем был очень опрятный костюм из оленьих шкур. Трудно себе представить более подходящую для охотника одежду. Она совершенно сливается с общим тоном дремучих лесов. Вид у нее настолько изящный и приличный, что тунгус может считаться щеголем среди сибирских туземцев. Эта одежда совершенно не стесняет движений и разукрашена всевозможными узорами.