В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)

Такъ странствую я большую часть ночи изъ вагона въ вагонъ, а когда поздъ останавливается, то спрыгиваю и забавляюсь тмъ, что примшиваюсь къ толп людей на станціи. Лихорадка снова терзаетъ меня, и я прекрасно знаю, что даю ей обильную пищу своими безразсудными ночными странствованіями, но я не могъ бы унять ее и въ томъ случа, если бы легъ спать, т.-е. уступилъ бы ей, а потому я предпочитаю оставаться на ногахъ, — это доставляетъ мн больше удовольствія. Въ конц-концовъ, однако, я услся въ свое купэ и проспалъ немного. Я имлъ счастье проснуться какъ разъ, когда начало свтать и увидлъ, что снова перенесся въ страну сказочныхъ сновидній. Мы находимся нсколько выше въ горахъ и спускаемся теперь внизъ, среди обильныхъ плодородныхъ равнинъ. Плодовыя деревья и виноградъ въ дикомъ состояніи, лса кишатъ множествомъ птицъ.

Становится свтле; вскор показывается на горизонт солнце, въ тотъ же мигъ локомотивъ пронзительно свиститъ, мы длаемъ поворотъ, я свшиваюсь съ площадки и смотрю, какъ работаютъ блестящія части машины; мн кажется, что я подымаюсь въ высь и лечу, — такъ все величественно и гордо кругомъ; локомотивъ, шумя и свистя, непобдимо проникаетъ въ глубину горъ, словно нкое божество

Скоро мы у цли. Внизу, направо, видимъ мы море, Черное море.

XIX

Батумъ — городъ, имющій до сорока тысячъ, или немного боле, жителей; видомъ онъ похожъ на Тифлисъ и Баку, — это смсь большихъ, современныхъ каменныхъ построекъ съ маленькими, низенькими каменными домиками, оставшимися еще со времени владычества турокъ. Улицы широки, но немощены, и здишь, и ходишь по песку. Въ гавани снуютъ корабли, маленькія парусныя лодки, длающія переходъ отсюда въ южные города и даже Турцію, и громадные европейскіе пароходы, идущіе въ Александрію и Марсель.

Городъ расположенъ въ болотистой и нездоровой, по плодородной мстности, и окруженъ лсами, полями кукурузы и виноградниками. Высоко, наверху, горы тамъ и сямъ обнажены и сожжены солнцемъ, тамъ курды пасутъ своихъ овецъ. Развалины крпости выглядываютъ изъ темной зелени лсовъ. Въ этой-то мстности и лежитъ на болот Батумъ.

Лихорадка моя становится здсь зле прежняго, — отъ ды ли въ гостиниц, или отъ воздуха въ город, Богъ всть! Мн было даже трудно сходить въ почтовую контору, чтобы отослать деньги консулу Хагелину. Насъ сопровождаетъ туда слуга изъ гостиницы. Помщеніе темно и довольно неопрятно. Въ то время, какъ я подхожу къ окошечку, проводникъ мой шепчетъ мн на ухо: снимите шляпу. Я взглянулъ на него, онъ держалъ курсъ къ окошечку съ непокрытой головой; татаринъ въ Тифлис былъ, пожалуй, боле правъ, чмъ я.

Я отдаю свое письмо и получаю маленькую квитанцію. Но я не разумю въ этой квитанціи ни единаго слова. Я все еще берегу ее, потому что и донын не знаю, получилъ ли консулъ Хагелинъ свои деньги.

Отсюда слуга идетъ со мною къ часовщику. Это армянинъ, какъ и мой проводникъ. Часовщикъ испускаетъ легкій крикъ, когда видитъ, что я разобралъ свои часы, и начинаетъ выражать сомнніе, можно ли будетъ вновь собрать ихъ. Я объявляю ему, что самъ часовщикъ, а потому не нужно говорить вздора. Я дамъ ему рубль, говорю я ршительно, чтобы вычистить песчинку, попавшую между часовыхъ колесиковъ. Но часовщикъ улыбается, трясетъ головой и говоритъ, что и за пятъ рублей не берется починить часы.

Тогда я энергично отбираю часы назадъ и иду со своимъ проводникомъ къ другому часовщику.

Это старикъ русскій, сидящій у двери въ своемъ магазин и грющійся на солнышк. Мой проводникъ беретъ на себя переговоры и выдумываетъ, что я самый искусный часовщикъ-чужеземецъ, который желалъ бы только позаимствоваться у него инструментами, чтобы собрать вновь свои часы. Русскій выслушалъ все это, разиня ротъ и удивленно поглядывая на меня. Какъ же можно ему давать свои инструменты взаймы? Что же ему длать самому, если кто-нибудь принесетъ въ починку часы? Нтъ, это дло не подходящее. Но войдите же въ магазинъ, дайте мн взглянуть на часы. Не повреждена ли пружина?

Мы вошли въ магазинъ. Мн хотлось дать заработокъ этому человку. Когда онъ взялъ въ руки часы и сталъ въ лупу смотрть на нихъ, то жилки на его вискахъ вздулись и посинли, словно онъ усиленно соображалъ. Съ этой минуты онъ пересталъ быть мн чужимъ, я узналъ то выраженіе лица, которое свойственно всмъ людямъ, желающимъ что-либо придумать. Дло совсмъ не такъ плохо, — сказалъ онъ.

Онъ поднесъ со рту длинную тоненькую трубочку и подулъ въ часы, держа ихъ на извстномъ разстояніи. Значитъ, все-таки песчинка, подумалъ я. Затмъ онъ вновь посмотрлъ въ лупу на часы, взялъ щипцы, вытащилъ изъ часовъ крохотный волосокъ и поднялъ его кверху. Часы тотчасъ же пошли. Потомъ онъ быстро собралъ ихъ. Что же я ему долженъ за это? Тридцать копеекъ.

Такой дешевизны не видывалъ я во всю жизнь.

Однако, я едва могъ стоять на ногахъ, а потому вынужденъ былъ ссть въ магазин. Когда старикъ русскій услыхалъ, чмъ я боленъ, то послалъ моего проводника въ аптеку за лекарствомъ. Между тмъ онъ бесдовалъ со мной и въ простот сердечной величалъ меня часовыхъ длъ мастеромъ. Слово это было почти единственное, которое я понялъ.