В сладком плену

Его спасли прошлой ночью, и, хотя я помогла его освободить, мне пришлось раскрыть сестер и злодеяния, которые они совершили. Я опозорила семью и боюсь, что от меня отрекутся, оставив в одиночестве. Теперь, когда во мне его ребенок, остается надеяться, что я сумею быстро найти мужа. Будущее всех нас в руках Господа…

Он понятия не имел, как ее соблазнить. А также — где и когда это сделать. Последнюю неделю он каждый день встречался с ней на сеансах позирования, но она была подчеркнуто любезной и вежливой, без особой охоты поддерживала разговор на неформальные темы и явно не желала обсуждать их личные проблемы. Это нежелание было таким сильным, что почти все время кто-то из слуг оказывался вместе с ними в студии. И Ян подозревал, что это делалось умышленно.

Но каждый день, сидя перед Виолой, слушая, как она болтает о пустяках, и наблюдая, как она пытается сосредоточиться на работе, вопреки смятению, в которое он явно повергал ее своим присутствием, он все отчаяннее хотел обнять ее, заняться с ней любовью и показать, как она, сама того не зная, сумела преобразить его чувства к ней. Во что они преобразились, он пока толком не знал, но отчаянно желал разобраться. Ему хотелось рассказать Виоле, как один только звук ее голоса мгновенно окутывает его умиротворением, и как при мысли, что она навсегда уйдет из его жизни, его захлестывает такая мощная волна ужаса, что он сжимается от боли. Он не находил объяснения этому новому спектру неведомых прежде эмоций и, хоть убей, не сумел бы выразить их словами. Но они явно выходили за рамки похоти, и он был не настолько глуп, чтобы их игнорировать. Нет, он не отмахнется от того, что уже почти у него в руках, только потому, что долго заблуждался и был совершенно иного мнения о женщине, которая это воплощает. Теперь стало ясно, что роль Виолы в его похищении виделась ему если не ошибочно, то искаженно из-за путаных воспоминаний и жажды мести.

Однако многое могло измениться — и изменилось — за пять лет. Когда-то он был небезразличен Виоле, но ему нужно было познать силу и глубину чувств, которые она питала к нему теперь, а путь к этому познанию ускользал от него вплоть до сегодняшнего дня. Он целую неделю размышлял и сомневался, прежде чем выработать план действий. Похитить Виолу снова означало бы подчеркнуть то, что не изменилось между ними, а попросив ее просто рассказать о своих чувствах, он бы только спровоцировал новые увиливания, споры и недоверие. Но Ян готов был спорить на целое состояние, что Виола не сумеет скрыть своих чувств к нему, если он займется с ней любовью.

Поэтому сегодня вечером, с этим планом наготове, он ждал Виолу у себя в городском особняке, меряя шагами паркет в гостиной и с замиранием сердца поглядывая на каминные часы. В записке, которую он послал леди Чешир, ее просили приехать после восьми, а сейчас была уже почти половина девятого. Герцог не случайно выбрал это время. После восьми он обычно отпускал всех слуг, кроме тех, без кого нельзя было обойтись вечером. Брэтэм встретит Виолу, предложит ее кучеру располагаться поудобнее, а потом распорядится, чтобы остальные слуги оставались внизу до утра. Отличный план — если только Виола вообще соизволит к нему явиться.

Ян подошел к окну и выглянул на подъездную аллею. Ее почти не было видно за дубами и вечерней мглой, но, проведя какое-то время в попытках глубоко дышать и размышлять над другими способами соблазнения на случай, если этот не сработает, он увидел, как экипаж Виолы выехал из-за угла и остановился у каменных ступеней.

Отскочив от окна, Ян вышел в центр комнаты и собрался с мыслями. Пока он ждал, сцепив за спиной руки, его охватили неожиданное волнение и тревога, что он не сумеет соблазнить ту единственную женщину, отказ которой его безмерно ранит. Он должен справиться.

Внезапно из коридора донеслось эхо ее шагов по мраморному полу. Во рту у герцога пересохло, сердце заколотилось, и с видом спокойствия, которого не было и в помине, он повернулся лицом к двери.

— Ваша светлость, — вежливо постучав, объявил Брэтэм, — к вам леди Чешир.

— Зовите, — поразительно ровным голосом ответил Ян.

Дворецкий отступил вправо, и мгновение спустя в комнату вплыла Виола.

У Яна перехватило дух при виде нее, такой изящной и как будто беззаботной, но он сумел скрыть свое восхищение, растянув губы в улыбке и кивнув.

— Леди Чешир. Очень рад, что вы сочли возможным приехать так скоро.

Виола подняла брови и сумела изобразить на лице некоторое удивление и даже любопытство.

— Вы написали, что это важно.

Ян бросил взгляд на Брэтэма, стоявшего в дверях с подобающим степенным видом.

— Пока что это все.

Дворецкий поклонился.

— Конечно, ваша светлость.