В следующей жизни

– Не уходи, – говорит она. Он не понимает. – Хочешь виски? – спрашивает она. Слово «виски» он понял. Кивнул. Почему бы и нет?

– Садись. – Она жестом указывает на кровать. Он садится.

Она разливает золотистую жидкость в два стакана. Один протягивает ему. Сама почему-то выливает немного виски на стол. Печально смотрит на лужицу. Пьет.

– Понимаешь, – говорит она тихо, – сегодня умер человек, которого я люблю. Он меня не любил, а я его любила. И он сегодня умер. Его больше нет, понимаешь? А я не могу с этим смириться. Да что там, смириться, я даже поверить в это не могу. А, может, и не нужно верить? Можно ведь вообразить, что он жив? – Он ничего не понимает. Нелепая ситуация. Смотрит на нее вопросительно. Она замечает его взгляд. – Май френд, – говорит она с чудовищным акцентом, который даже для него очевиден, – май френд… тудей… умер. Как же будет «умер» по-английски? – Она задумывается. – Май френд тудей дай. Вот так. Понимаешь?

Да, теперь он понял. У нее горе. Ну, он и влип. Он с тоской смотрит на дверь. Как бы сбежать? Почему он должен сидеть здесь с этой русской? Он даже не знает, как ее зовут. Почему он должен ей сочувствовать? При других обстоятельствах эта история могла бы быть очень даже пикантной. Ночь, отель, он и она вдвоем в номере… А тут… Умер у нее кто-то. Зачем он к ней вообще подошел? Зачем? Вечно страдает из-за своей доброты. Он допивает виски. Она подливает еще. Кто ее просил?

– Алина, – говорит она, и протягивает ему свою пораненную руку. Нужно бы ее продезинфицировать и перевязать. Алина, это что ее имя?

– Эмин, – говорит он и пожимает протянутую ему руку. Гладкая, нежная, теплая.

– Эмин, – повторяет она. – Эмин. Красивое имя. – Она смотрит на него. Он не понимает этого взгляда. Это ведь ему только кажется, что она смотрит на него оценивающе? – ты тоже красивый, как и твое имя. О чем она говорит?

– May I go? – спрашивает он осторожно. Она кивает. Он поднимается, ставит свой стакан с недопитым виски на стол. Она тоже поднимается. Они стоят совсем близко друг к другу. Она, пожалуй, красивая. Сейчас просто плохо выглядит из-за того, что так долго плакала. Глаза голубые. И почему у нее именно сегодня друг умер? Хотя, если бы этот друг не умер, то он к ней бы не подошел. Не решился бы. Или не заметил бы. Почему он должен уходить?

– Good bye! – говорит он.

– Прощай! – отзывается она, обнимает его за шею и целует в губы.

Она сумасшедшая? А губы у нее мягкие. Приятные.

Ее руки уже под его толстовкой. Она точно сумасшедшая.

Утром она поцеловала его в щеку и закрыла за ним дверь.

Царствие небесное. Сектор досудебного ожидания.

Дом мечты… Сначала Алеша жил с матерью, отцом, бабушкой и дедушкой в маленькой двухкомнатной квартирке. Потом он снова жил в маленькой двухкомнатной квартире, но в другой. Теперь уже только с родителями и младшей сестрой. Потом отец ушел. Потом ушел сам Алеша – вырос и захотел жить самостоятельно. Он, то снимал плохонькие однокомнатные квартиры, то обитал у своих любовниц в их небольших квартирах. О доме он даже мечтать не мог. Алеша был небогат. Много работал, но зарабатывал мало. Деньги будто бы избегали Алешу. Они к нему не шли. Это его удручало. Отравляло существование. Ему хотелось носить дорогую одежду, ездить на приличной машине, путешествовать, но он не мог себе этого позволить. Не было у него ни дорогой одежды, ни машины и за границей он ни разу не был. И уже не побывает. И богатым не станет. Жизнь закончилась, а он ничего не успел. У него даже ребенка нет. Все казалось, что он еще слишком молод, чтобы иметь детей. Так дорожил своей свободой! Высшая ценность! Ха-ха! Идиот! И теперь ничего после него не осталось. Интересно, хоть кто-нибудь заплакал о нем? Алеше стало невыносимо грустно.

Дом. Наверное, стоит попробовать создать дом. Все что угодно, лишь бы не думать о своей жизни. Он хочет дом у моря. Он ведь не был на море уже много лет. Море… Алеша направился к двери, которая по его подсчетам должна служить выходом из его жилища. Осторожно ее открыл. За дверью оказался бесконечный светлый паркет, который Алеша создал вчера, небо и солнце. Ничего не изменилось. Даже кровать с балдахином и два кресла остались. Он сделал несколько шагов по паркету и обернулся. Его ночное пристанище снаружи напоминало гигантскую коробку для обуви. И в самом деле, небогатая фантазия у этого Бориса, подумал Алеша.