В следующей жизни

Я представила свой очередной одинокий вечер перед телевизором или под пледом с книжкой и решила, что лучше уж сидеть где-нибудь в кафе с этим наглым, но очень привлекательным мальчишкой. Пусть даже придется читать его писанину. Мне почему-то казалось, что ничего путного этот человек написать не мог. – Хорошо, давай встретимся завтра. – Соглашаюсь я.

– Вот здорово! – обрадовался он. В его взгляде, обращенном на меня, вдруг что-то изменилось. До этого мгновения он смотрел на меня просто как на коллегу, а сейчас он, кажется, разглядел во мне женщину. – А ты красивая, – произносит он тихо. – Только сейчас заметил.

– Ремарочку «только сейчас заметил» больше никогда не употребляй в общении с женщинами. – Говорю я надменно. – Но спасибо за этот неоднозначный комплимент. – Улыбаюсь. Он краснеет.

– Хорошо, больше так не буду. Ты очень красивая, я заметил это сразу, еще на той дурацкой пресс-конференции. Поэтому с тобой и заговорил.

– Так-то лучше. – Усмехаюсь.

Официантка принесла нам счет. Он взял его посмотрел и произнес с невинной улыбкой:

– С тебя сто пятьдесят рублей.

И вот я снова не красивая женщина, а всего лишь бесполая коллега. Сглотнула свое разочарование. И в самом деле, почему он должен за меня платить? Мы ведь едва знакомы, и он не демонстрировал своих намерений приударить за мной.

– До завтра! – бодро крикнул он мне на прощание, и мы разошлись по своим редакциям. Весь остаток дня я беспричинно улыбалась. Желания сбываются! Сбываются! Захотела влюбиться, и на тебе – влюбилась! И надо же – завтра я снова его увижу! Весна! Счастье!

Царствие небесное. Сектор досудебного ожидания.

Они вышли из лифта на пляже возле Алешиного дома. Над океаном горел закат.

– Вы хотите побыть один или нам лучше остаться? – спросил Борис.

– Останьтесь, – ответил Алеша.

Мысль о том, что сейчас ему придется остаться одному, показалось невыносимой. С другой стороны, так о многом нужно подумать. У него перед глазами стоит видение: Алина сидит в снегу возле заброшенной могилы, смотрит ему прямо в глаза и говорит о своей любви к нему. Потом, как в каком-нибудь слайд-шоу, картинка меняется, и вот Алеша уже видит то себя, лежащего в гробу, то мать, проходящую прямо сквозь его новое тело. Безумие! Как избавиться от этих картин? Он смотрит на океан. Он видит алое небо, видит, как оранжевое солнце тонет в багряной воде. Величественное зрелище. Прочь земные призраки прошлой жизни! Сейчас он здесь, в месте, похожем на рай. Алеша медленно идет к дому. Любочка и Борис бредут за ним. Они поднимаются на террасу, устало садятся в кресла.

– Мальчики, вы кушать хотите? – спрашивает Любочка, и, не дожидаясь ответа, удаляется на кухню. Алеша заметил, что в глазах ее сверкнули слезы.

Мужчины молчат. Борис смотрит на волны. Хорошие волны. Сейчас бы встать на доску и… Но ему это запрещено в Царствии небесном. Он должен бороться со своей склонностью к неоправданному риску. Это постановление суда. Его, разумеется, можно нарушить, но тогда Бориса уволят с работы и переведут в сектор искупления. Может быть, в этом и нет ничего страшного – и там люди как-то живут, но тогда его возвращение на землю отсрочится на неопределенное время, возможно, на несколько столетий. А ему так хочется заново родиться. И уж там-то в земной жизни он снова встанет на доску и полетит на волне. Там ему никто запретить не сможет. Это такая мечта.