В следующей жизни

Мы шли по улице. Дул северный ветер. Он кружил мою длинную клетчатую юбку, бесстыдно заглядывал под нее. Я дрожала от холода.

– Ты совсем замерзла, – сказал Алеша, – и робко обнял меня за талию и прижал к себе. – Так лучше?

– Так значительно лучше. – Я рассмеялась.

Пошел снег. Мы прибавили шагу.

– Вот мой дом, – сказала я, когда мы подошли к моему подъезду. – Спасибо за прекрасный вечер.

– Это тебе спасибо, – отвечает он. Молчит, смотрит мне в глаза, покусывает губу, будто хочет сказать что-то еще, но не может решиться. – Я…я… Ладно, я скажу. Я слегка пьян и отчаянно смел, – он усмехнулся. – Я придумал всю эту историю с телевидением, потому что не знал, как тебя снова увидеть. Ты… – Он заглянул мне в глаза. В его глазах отражался свет фонаря, а на лице таяли снежинки. – Ты мне очень нравишься.

– Так я могу не звонить своему приятелю?

– Почему же? Звони. Глупо упускать такой шанс. – Он рассмеялся. – Но то, что я тебе сказал – правда. Пойдем завтра в кино?

– Я подумаю, – ответила я надменно, но сама чуть не взорвалась от радости. О таком повороте событий я даже мечтать не могла. – Мне пора. Спокойной ночи.

Он смотрит на меня, будто ожидает чего-то. А я разворачиваюсь и ухожу. Прежде чем за мной захлопнулась дверь, я услышала разочарованный вздох Алеши.

Я ему нравлюсь. Я ему нравлюсь! Кажется, я так и заснула с глупой счастливой улыбкой на лице.

Царствие небесное. Сектор досудебного ожидания.

На следующее утро после похорон в Алешину дверь постучали. Стучали настойчиво и громко. Алеша проснулся, открыл глаза, несколько минут не мог понять, где он находится. Что за красивая белая комната? Почему за открытыми огромными окнами шумит океан? Ах, да, он умер и теперь находится в месте, похожем на рай. Вот уже который день он не может привыкнуть к тому, что умер. Кто это там стучит? Он вскочил с постели и как был в одних трусах, кинулся вниз.

За дверью стояли два господина в похожих серых костюмах, голубых сорочках и синих галстуках. Одного из них Алеша узнал – толстяк, который присутствовал на его похоронах. Помощник адвоката, вспомнил он. Второй – высокий широкоплечий мужчина лет тридцати пяти. Его черные волосы с редкими прожилками седины тщательно прилизаны каким-то гелем. Глаза пронзительно синие. Наверное, именно поэтому он и носит синие галстуки – они подчеркивают цвет его глаз, – подумал Алеша. А тот второй, наверняка, ему просто подражает. У него-то глазки цвета неопределенного, да и не видно их почти за валунами жира. Оба господина тоже смотрели на Алешу с интересом и явным неодобрением. Высокий даже брезгливо поморщился, глядя на Алешины трусы. Нормальные трусы, подумал Алеша, ничего особенного, всего лишь позы из Кама сутры нарисованы. Они же мужчины, и должны понимать. Он все же смутился.

– Прошу прощения, – побормотал он и спешно наколдовал себе шорты с пальмами и белую майку. Это первое, что пришло ему в голову.

– Вот так-то лучше, – заявил длинный неожиданно высоким голосом. Это разом перечеркнуло весь его мужественный образ. – Можно войти?

– Входите, – ответил Алеша и отступил на несколько шагов вглубь своей гостиной, освобождая проход. – Присаживайтесь, – он указал рукой на белый кожаный диван, а сам плюхнулся в белое кресло.

Толстяк развалился на диване, закинул ногу на ногу, ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.