В социальных сетях

– Конечно, почему нет. Хочешь – он уже к утру встретится с вашим отцом? Мои условия – половина сразу, остальное потом.

Он стал совать мне деньги:

– Бери сразу все… – И, вдруг согнувшись, по-собачьи заглянул мне снизу в глаза: – А сделаешь, правда? По рукам?

Мне захотелось его ударить. Рассовав деньги по карманам, я толкнул его в плечо. Толчок был несильным, но он упал и заскулил, как собачонка, так что мне пришлось через него перешагивать.

– А вы с братом друг друга стоите, – обернулся я в дверях.

И, сплюнув, вышел».

Получив это признание, Даша, не удержавшись, опубликовала его в группе, умолчав лишь имя Захара Чичина.

«А он оказался лучше», – добавила она от себя.

«Чем мы думали? – уточнил Иннокентий Скородум. – Или чем мы?»

Но его вопросы остались без ответа.

Захар Чичин ехал в поезде, отдернув занавеску, смотрел на плывшие в надвигавшихся сумерках поля и вспоминал легенду, которую сочинил для Дамы с @. В жизни было все прозаичнее. Он дождался Авеля в подъезде, выкурив полпачки, так что на лестничной площадке пришлось открывать форточку, чтобы дым не проник в квартиры. Было прохладно, меж сырых стен гуляли сквозняки, и Захар Чичин поднял воротник. Авель задерживался, но Захар Чичин умел ждать. Как клещ, притаившийся на дереве, он отключался, так что время для него исчезало, и ждал – без мыслей, без чувств, без страхов. Он замер, облокотившись о подоконник, глядел на распростершийся внизу город, на море огней, в котором не было ни одного его, и сигарета почти лежала у него на подбородке. О предстоящем он даже не думал, все было отлажено до мелочей, все было давно выверено, как в часовом механизме. Существовало два варианта: Авель мог вызвать лифт или подняться пешком. Когда хлопнула парадная дверь, Захар Чичин обратился в слух: шагов не последовало, значит, Авель выбрал первый вариант. Это упрощало задачу. Он бесшумно поднялся на лестничный пролет, притаившись за железным каркасом лифта, и, когда Авель, насвистывая, вышел из кабины, дважды выстрелил ему в затылок. Пистолет был с глушителем, и, подхватив тело, Захар Чичин мягко уложил его на пол, так что соседи ничего не услышали. Все это заняло мгновенья, двери не успели закрыться, и Захар Чичин спустился на том же лифте. Не вынимая сигареты изо рта, он отвинтил глушитель, спрятал пистолет в карман и тихо прикрыл за собой парадную. Поступить иначе значило погубить репутацию. А ради чего выходить из игры? Ради морали? Так в правилах она не прописана. Ничего личного, главное – выжить! Он потратил лучшие годы, чтобы это усвоить. А эти наивные простачки, не знающие жизни, пусть остаются при своих иллюзиях. Он достаточно подергал за приклеенную бороду их морали, они получили свое…

Захар Чичин смотрел в темноту и торжествующе улыбался.

Герой нашего времени

Сидор Куляш был женат на невидимке. «Когда она утром уходит на работу, я еще не продрал глаза, когда возвращается, уже сплю, – жаловался он в интернет-группе. – Мы годами не видимся!» – «Ты что, соня?» – поинтересовалась Ульяна Гроховец. «Если бы! Тогда мы встречались хотя бы во снах». – «А откуда ты знаешь, что женат? Раз с женой не видитесь? Может, тебе это пригрезилось?» Но Сидору Куляшу это не грозило. Он до мозга костей был прагматиком, и его воображения не хватило бы даже на то, чтобы представить собственную смерть. Сидор Куляш работал на телевидении. «Специалист раздувать из мухи слона, – представлялся он. – Тот, кому верят больше, чем собственным глазам». О чем бы ни заходил разговор, Сидор Куляш переводил его на свою работу: «Аудиовизуальный ряд не оставляет сомнений, не дает ни единого шанса для критики. После телевизора кажется, что возникает собственное мнение. Ну еще бы, вы же видели все своими глазами! А его формирую я! Монтаж, монтаж и еще раз монтаж! Если лицо в кадре сменит тарелка супа, покажется, что человек голоден, если женщина – лицо покажется влюбленным, если детский гробик – печальным. А лицо одно и то же, и оно абсолютно бесстрастное! – Сидор Куляш говорил взахлеб, брызгая слюной так далеко, что ее капли долетали и тогда, когда речь уже была не слышна. Слова в нем буквально клокотали, грозя разорвать, если он не выпустит их наружу, и попавшему под их лаву оставалось лишь признать его правоту. – Помнится, делал я предвыборный ролик для кандидата правящей партии. Отсняли материал, скомпоновали – не политик, а конфетка! Честный, неподкупный, открытый! А тут оппозиция за его компрометацию больше предложила. Сроки поджимают, что делать? Пришлось исходник перекраивать, где-то музыку соответствующую наложить, где-то голос закадровый, а главное заново монтировать. Но – получилось! Чистый вурдалак вышел! После просмотра за него даже члены его партии не голосовали».

Школу Сидор Куляш окончил с грехом пополам, а из университета вынес золотое правило: «Не жалей усилий на то, чтобы не работать!»

– Твой главный враг – лень, – сказал председатель комиссии, вручавшей ему диплом. – Тебе надо много работать, чтобы сделать карьеру.