В СССР геев не было!

Эх, вот если бы он сам потянулся за поцелуем, насколько бы Славе было бы легче!

– Что ты делаешь? – спокойно и почти без эмоций спросил Михаил, не шевелясь.

– Пока не уверен, – полу-проворчал, полу-прошептал Слава, не разжимая хватку.

– Тогда ничего не делай, пока не будешь уверен, – Миша слегка встряхнул руку, освобождая запястье. И добавил тише: – Это просто жестоко.

– Я уверен, что хочу! Я просто не знаю, как это сделать! – почти закричал запаниковавший Слава и, снова взяв Мишу уже за обе руки, потянулся к нему, закрыв глаза. Будь, что будет! Либо Миша сам его поцелует, либо все это было глупой идеей, как и рыбалка.

Секунда и…

Хлопнула дверь в библиотеку, послышались посторонние голоса. Миша и Слава в одно мгновение оказались в противоположных концах прохода, хотя их не могли увидеть от входа. Ярослав с трудом успокоил сбившееся дыхание и бешено колотящееся сердце: то ли от почти случившегося поцелуя, то ли от того, что их прервали. Отдышавшись, он, почти не поворачивая головы, скосил взгляд на друга. Щеки Михаила был слегка румяными, а его руки дрожали, пока он проводил пальцами по корешкам, словно искал нужную ему книгу. Затем, сказав: «А, вот же», – он взял словарь, который попался ему под руку и повернулся к Славе.

– Мне уже нужно идти. Увидимся сегодня в шахматном клубе в семь?

Ярослав кивнул, не уверенный в том, что сейчас сможет нормально говорить. Михаил вышел из библиотеки, и до Славы запоздало дошло, что клуб сегодня не работал. Объявление об отмене сегодняшнего собрания висело уже неделю на доске информации.

Как прошли несколько часов до назначенной встречи, Ярослав из-за волнения не запомнил. Теперь его подарок-поцелуй не был сюрпризом, но Миша его не оттолкнул, а это было главное. Значит то, что он в нем заинтересован в романтическом плане не изменилось с тех пор, как он написал ту записку. Только теперь Слава понял, что волновался не только о том, как пройдет поцелуй, но и вообще примут ли его. И когда он пришел за полчаса до назначенной встречи и увидел у запертой двери клуба Мишу, то совершенно не удивился. Педантизм у Гайдука был в крови.

– Я забыл, что сегодня все отменили, – соврал Михаил, нервно поправляя манжеты отглаженной рубашки. – Никто не придет.

– Хорошо, – хрипло ответил Слава, прокашлялся и все же оглянулся по сторонам, словно за ним могли следить. – Хорошо.

Шахматный клуб располагался удачно: в конце коридора второго этажа. Конечно, лучше было бы уединиться в самом кабинете, но вахтер не дала бы им ключи, ведь ни один из них не был председателем клуба.

– Почему? – после некоторого молчания спросил Михаил, опираясь плечом на дверной косяк. Он потирал ладони, хрустел суставами пальцев. А его взгляд то поднимался на Славу, то опускался к беспокойным рукам.

– Потому что… – Ярославу не нужно было объяснять, о чем именно спрашивает Миша. – Потому что это подарок.

– Подарок?

– Да. На день рождения.

– Нет.

Руки Михаила, до этого момента нервные, вдруг безвольно повисли вдоль тела, а плечи опустились. Только лицо выражало сильные негативные эмоции: парень нахмурился, а губы сжал в тонкую нитку.

– Нет, – повторил он. – Мне такой подарок не нужен. Я знаю, ты хотел подарить мне что-то особенное, но это не подходит. Просто не надо.

– Тогда подари ты мне, – смущенный и болезненно отвергнутый Слава ляпнул первое, что пришло ему в голову. Он уже настроился подарить свой первый поцелуй Мише и, конечно, заполучить его поцелуй в ответ. – Мой день рождения только в конце лета, но я не против получить подарок сейчас. Если ты не хочешь такой подарок, то я хочу!

– О чем ты вообще, черт возьми?! – Миша подошел к Славе, взял за плечи и легонько встряхнул. Голова парня качнулась вперед-назад, как будто он с чем-то согласился, кивая. – Слушай, я благодарен, что ты хранишь мою тайну, что ты меня не сдал, и что ты вообще со мной дружишь, зная, что именно я к тебе испытываю…

Он выдохнул, оттолкнул Смирнитского и снова оперся спиной на закрытую дверь клуба.

– Ты, похоже, не понимаешь, но для меня это не шутка. Я хочу тебя поцеловать, как парни целуют девушек. Я хочу держать тебя за руку и обнимать, совершенно не по-дружески. Если ты думаешь, что можешь меня поцеловать просто ради подарка или какого-то эксперимента, а потом все вернется к тому, как было прежде, то это не так.

Слава набрал в легкие воздуха, собираясь объясниться, но Михаил остановил его жестом.

– Не перебивай, выслушай меня! Быть другим не легко, и я от всего сердца не желаю тебе быть таким, как я. Постоянно следить за тем, что говоришь, как смотришь, о ком рассказываешь. Надо мной уже подшучивают друзья, что я все время думаю и говорю лишь о тебе. Но пока они считают, что я нашел себе младшего братика. И я могу притворяться, что так и есть. Но если мы… эм… поцелуемся, то для меня все изменится. В общем, что я хочу сказать…

Миша неопределенно покрутил рукой в воздухе, не зная, как точнее закончить свой монолог. Слава опустил голову, рассматривая носки своих ботинок, как и всегда не таких идеально начищенных, как у Михаила.