В СССР геев не было!

Настроение заигрывать у Михаила пропало так же быстро, как и появилось. Казалось бы, вот, рядом любимый человек, никаких свидетелей и ограничений, но почему-то Миша почувствовал, что между ними, как сказал Слава, «льды Арктики».

– У тебя за лето волосы выгорели на солнце, – тихо сказал Миша, садясь на табурет, чтобы не поддаться соблазну преследовать Славу, когда тот так старательно уходил от прикосновений.

– Ну да, я работал много в огороде, а надевать что-то на голову не люблю. Вот так и получается.

Ярослав сел на второй табурет и сложил руки на коленях. Теперь, без людей вокруг, без необходимости следить за тем, что и как говорить, без необходимости сдерживать желания и порывы прикоснуться, оказалось, что им и беседовать не о чем. Такого раньше не бывало. Они могли болтать всю ночь напролет, ни разу не повторившись в теме беседы. Что же изменилось за эти два месяца?

– Я рад, что ты смог приехать пораньше, – наконец, сказал Михаил, рассматривая полки с коробками.

– Да, я тоже.

Гараж снова погрузился в тишину, только Ярослав тихо шоркал носком ботинка по бетонному полу.

– Эм, похоже, зря я притащил тебя сюда через весь город, – неловко рассмеялся Михаил и поднялся на ноги. – Давай тут перекусим, остынем и пойдем? Даже не знаю… Может, в кино?

– Нет, не хочу, – проворчал Слава, наблюдая за Мишей, который теперь ходил по гаражу от одной стены к другой.

– Ну, тогда поедем к реке, тут недалеко. И там наверняка прохладнее, чем в раскаленном бетонном городе.

– Нет.

– Парк? Там тень…

– Нет.

– Нет, нет… Ты вообще хочешь провести время со мной?! – вдруг вспылил Михаил, встав, как вкопанный, напротив Ярослава.

– Хочу! – Слава пружинисто поднялся с табурета и посмотрел на Мишу снизу вверх: все-таки разница в росте, когда они стояли вплотную друг к другу, была очень заметной. – Я хочу остаться здесь, где только ты и я. Но ты ничего не делаешь, как делал обычно!

Сразу после вылетевших слов, рука Ярослава взметнулась вверх, закрывая лицо, но в первую очередь глаза. Хотел бы он уметь правильно преобразовывать свои мысли в речь, чтобы она не звучала обвинениями. Он очень надеялся, что со временем Миша научится понимать его лучше, как бы слышать только смысл сказанного, не обращая внимание на эмоциональную окраску. И, вроде бы, у Михаила это стало получаться, ведь они почти не ссорились за прошедший год. Гайдук всегда был таким заботливым, предупредительным и терпеливым. Таким правильным партнёром, что иногда зубы сводило от понимания того, что до его уровня Ярославу никогда не дотянуться.

Но не сейчас. Сейчас они явно были не на одной волне. Михаил его слышал, но не понимал.

– Ты о чем вообще?

– Да обо всем! Всегда, когда мы оставались одни, ты не давал мне ни сантиметра личного пространства. Тут же обнимал или целовал. Но не сегодня! – Слава почувствовал, как его щеки начинают краснеть, поэтому закрыл лицо и второй ладонью. Его голос теперь звучал приглушенно и обижено. – Я знаю, что ты не в восторге от того, что я сначала был на практике, а потом уехал домой, даже не увидевшись с тобой ни разу. Понимаю, если ты зол или разочарован. Так выскажи все мне, и я перед тобой извинюсь.

Ярослав тяжело опустился на табурет, не заметив, что как раз в этот же момент Миша собирался его обнять. Парню пришлось опустить руки, чтобы не стоять, как идиоту.

– Два месяца очень долго, да? Извини за это лето, – снова тихое шарканье ногой по полу, из-за чего было сложно разобрать, что сказал Слава почти шепотом.

Наконец, он решился задать вопрос, который мучал его с самой их встречи сегодня у техникума. Михаил выглядел слишком счастливым и беззаботным для человека, который провел два месяца в разлуке с любимым человеком. Вот, например, Слава точно выглядел, как дерганный напряженный болванчик.

– Тебе нравится кто-то другой? – не поднимая головы, пробормотал Ярослав.

– Чего?!

– Ну, парень или, может, девушка? – Ярослав положил руки на колени и сжал тонкую ткань брюк. – Ты сейчас ведешь себя так, будто бы я твой брат или приятель. Я понимаю, после лета я изменился, наверняка, теперь тебе не хочется… А я скучал по тебе. И, знаю, мы не виделись из-за меня, но…

– О, силы небесные, Слава, что ты несешь? – Михаил опустился на колени перед парнем и положил свои ладони сверху его рук. – Ты всегда все видишь только в черном цвете, да?

Миша чуть потянулся вперед и уперся лбом в лоб Славы, пытаясь поймать его взгляд. Но тот закрыл глаза, которые почему-то щипало.