В СССР геев не было!

В ванной стало тихо: Макс закрыл кран. Через минуту он стоял на пороге кухни и смотрел себе под ноги. Слава взял внука за предплечье, подвел его к столу и усадил, без лишних слов, в которых он никогда особо не был мастером. Михаил разлил готовый кофе по кружкам, щедро разбавил его молоком. Закончив сервировать стол, он сел рядом со Славой напротив Максима.

После того, как кружка гостя наполовину опустела, и он без аппетита сгрыз одно печенье, Ярослав повторил свой вопрос:

– Так что у вас произошло?

– Ну, я немного отвлекся от учебы и нахватал долгов, – пробубнил Макс, чем очень напомнил Михаилу, каким застенчивым был Слава в его возрасте. Тут тоже яблоко-внук от яблоньки-деда не далеко укатилось.

– Макс, у тебя только второй курс, какого ляда?! – сразу же повысил голос Ярослав Александрович, эмоционально жестикулируя руками. – Ты чем дума…

– Слава, извини, что вмешиваюсь в семейные разборки, но не мог бы ты… немного помолчать? – потребовал Гайдук от старшего Смирнитского, поймав его руки и уложив обратно на стол.

С виду мягкий и всегда потакающий деду Славе Михаил Петрович неожиданно раскрылся для Максима, как довольно властный и подавляющий человек. Вероятно, не за просто так он большую часть своей жизни проработал начальником. Ярослав дернул плечом, так как его руки все еще были прижаты к столешнице, и надулся, однако просьбе-приказу Михаила Петровича подчинился и замолчал.

– Я менее заинтересованная во всей этой истории сторона, поэтому и переговоры вести буду я, – уже примирительно сказал Михаил, но тот лишь недовольно фыркнул. – Все-таки опыт разговоров с темпераментными мужчинами вашей семьи у меня имеется. В избытке.

Максим облегченно выдохнул. Во-первых, отчитываться перед рассудительным крестным дедом, как его иногда называли внуки Ярослава, было гораздо проще, чем перед вспыльчивым родным. Во-вторых, Михаил ловко оттянул гнев Славы на себя, а значит Максу, при всех его прегрешениях, достанется взбучка поменьше.

– Максим, – Михаил Петрович немного наклонился к парню, уверенно удерживая с ним зрительный контакт. – Самое главное, что ты сейчас должен услышать, это то, что ты молодец, что пришел к нам, а не потопал, куда глаза глядят. Например, к сомнительным знакомым. У тебя есть безопасное место в этом мире. Мы всегда тебе рады. Запомнил?

– Да, – если Максима немного и смутила речь крестного деда, то вида он не подал.

– Теперь то, что касается твоей ссоры с отцом. Тебя сначала выслушать или рассказать, как твой отец лет двадцать назад пришел ко мне с похожей сумкой, заявив, что с «идиотами-родителями он в одной квартире жить не будет»?

– Папа? К Вам?! – Максим ошарашенно переводил взгляд с Михаила на деда и обратно.

Ярослав Александрович, все еще недовольный из-за того, что его отстранили от воспитательного процесса, кивнул, подтверждая слова Гайдука. А сам Михаил усмехнулся. Примерно такой реакции он и ждал. Пока он рассказывает, парень успеет остудить голову и понять, что его история не нова, и все проблемы можно решить.

– Ну, значит, сначала вкратце расскажу…

***

1996 г., зима

Это был конец года. Квартальные отчеты. Проверка всей документации. Михаил Петрович так зашивался на работе, что в итоге принес домой целую сумку с проектной документацией, планируя проработать все выходные.

Но сегодня, в вечер пятницы, он сделает себе выходной. После того, как выгуляет собаку, он выпьет чаю с коньяком под какой-нибудь фильм по телевизору. Возможно, он даже не поленится и сделает себе теплую ванну.

Телефон зазвонил, когда Михаил только-только успел переодеться из рабочего костюма в одежду для выгула Эдисона. Не ожидая ничего хорошего, так как с хорошими новостями ему давно никто не звонил, он поднял трубку.

– Алло?

– Дядь Миш, вы дома? – задал самый глупый вопрос знакомый юношеский голос. Где же еще ему быть, если он ответил на домашний телефон?

– Женя? – на фоне послышались странные звуки. – Ты звонишь не из дома? Что случилось?

– Нет, не из дома. Можно мне к Вам прийти? Мне больше некуда пойти.

– Ты меня пугаешь. Что-то с отцом?! С матерью? Ты сам в порядке?

– Да, все живы-здоровы, и всё в порядке. Почти. Я расскажу, когда приду. Я недалеко от Вашего дома. Буду минут через десять!

– Хорошо, я жду!

Через четверть часа в квартире Гайдука на кухне сидел семнадцатилетний парень, весь замерзший, и отогревался кружкой с чаем. Михаил Петрович не торопился его допрашивать. Эдисон забрался на соседний стул и положил морду на колени Жене. Пес Михаила очень любил детей Ярослава, поэтому и поспешил устроить с ним обнимашки и почесушки, вероятно чувствуя, что настроение у парня плохое.

Как только Евгений перестал стучать зубами, съел два бутерброда с маслом и сыром, он, наконец, рассказал, что произошло.