В СССР геев не было!

– Я тебя об этом не просил! – перебил Михаил, закатив глаза. – Ты используешь меня, как отговорку, чтобы не общаться с родней. И не в первый раз, между прочим!

– А ты собираешься дважды в год уезжать на месяц на учебу в другой город, редкими свободными вечерами снова строчить конспекты и зубрить, – Слава продолжил свою мысль, не сбившись. – Когда мы будем видеться? И сколько? Раз в неделю? Или раз в месяц?!

Ярослав со всей силы ударил кулаками по удобному аккуратному столу, который они вместе сделали на замену тому кривому ужасу за авторством Миши. Стол заскрипел и пошатнулся, но парни этого даже не заметили.

– Вот сейчас мы видимся, и толку? – злобно прорычал Михаил.

Он отошел аж к противоположной стене гаража: он не мог быть рядом со Славой, когда они ссорились. С одной стороны, он боялся, что, несмотря на пацифистское мировоззрение, разозлится настолько, что ударит Славу. А с другой – боялся, что после драки может последовать что-то более интимное, а в таком настроении он этого точно не хотел.

Ярослав тоже не торопился уменьшать дистанцию между ними. Он остался сидеть на своем месте, лишь глазами наблюдал за метаниями Миши.

– Что ты имеешь ввиду?

– То, что вместо того, чтобы разговаривать или нежиться, мы с тобой опять орем друг на друга. Слава, я устал выяснять отношения, сколько можно?..

– Ну так давай не будем ничего выяснять, – обманчиво спокойным голосом предложил Ярослав. Но не успел Михаил понадеяться, что конфликт исчерпан, как парень продолжил: – Давай вообще прекратим встречаться, если для тебя это так обременительно.

Последнее предложение было сродни ведру с ледяной водой, которую вылили на Михаила, не предупредив. Он стоял и хватал ртом воздух, но ничего не говорил. В голове звенела фраза «давай прекратим встречаться». Почувствовав, что ему физически плохо: начала кружиться голова и темнеть в глазах, – Миша понял, что уже пару минут дышит слишком быстро и слишком поверхностно. Если он сейчас же не успокоится, то упадет в обморок от нехватки кислорода. Как-то отстраненно отследив свое состояние, он привалился к стене и осел на пол, мысленно считая до четырех на вдох, и до восьми на выход.

Наконец, головокружение отступило, и Михаил открыл глаза. Он даже не помнил, что закрыл их. Перед ним на корточках сидел Ярослав и смотрел на него с тревогой.

– Миш? Миша, я же не серьезно, – Слава дрожащей рукой погладил парня по щеке. – Эй, ты в порядке? Ты бледный, даже серый…

– Нет, я не в порядке, – хрипло ответил Михаил, не пытаясь встать с холодного бетонного пола.

Он думал, что его будут переполнять эмоции: будут слезы или желание прокричаться. Но вместо этого внутри была пустота. Не холодная, не скользкая. Она была просто никакой. Как будто Мише снова ввели наркоз, как на недавней операции. Тело он ощущал плохо, но был в ясном сознании, поэтому услышал слова Ярослава и в полной мере осознавал, что он говорит.

– Я не хочу расставаться, поэтому и не хочу, чтобы ты поступал в ВУЗ. Может, позже?

– Нет. Я уже всё решил, я буду поступать в этом году, – твердо ответил он. – Конечно, я рассчитывал на твою поддержку, но…

– Тогда это вопрос времени, когда мы отдалимся настолько, что расставание будет лишь формальностью, – Слава отвернулся и запрокинул голову, смотря на лампочку на потолке. Однозначно, глаза слезились из-за яркого света.

– Почему ты рассматриваешь только такой вариант? – холодно спросил Михаил. Сейчас его отношения со Славой ему представлялись, как школьная математическая задачка с несколькими неизвестными. Если все правильно рассчитать, то он получит красивый ответ. – Ведь это, наоборот, хороший способ проверить и укрепить отношения. Если мы сможем пройти через это, то сможем справиться с чем угодно.

– Слушай, я не верю в любовь на расстоянии и все такое.

– А раньше ты говорил другое…

– По-моему, моя служба ясно показала, что с нами будет, если мы не будем рядом.

– Армия и учеба в ВУЗе – не одно и то же, Слава, – тихо выдохнул Миша.

Он очень хотел назвать его «Солнцем», это часто сглаживало углы во время ссор. Но в данный момент язык не поворачивался так назвать своего возлюбленного старым и таким ценным прозвищем. Ярослав вдруг шмыгнул носом и, развернувшись, сел на пол рядом с Мишей, так же опираясь спиной о стену.

– Ты будешь общаться с другими людьми больше, чем со мной, заинтересуешься кем-то другим. А я буду тут, сходить с ума от тоски по тебе.

– Или ты найдешь кого-то, кто будет проводить с тобой все свое свободное время, не заботясь о личностном росте, пока я просто учусь, – Миша удивился тому, как отстраненно звучал его голос. – Вообще, это вопрос верности и честности.

– И доверия. А судя по твоему поведению, ты мне не доверяешь.