В СССР я повидал все

После завтрака и до ужина с перерывом на обед проводились различные занятия: по уставам, по специальности, по строевой подготовке, по физической подготовке и т.д. После ужина сержант сам придумывал какие-нибудь занятия для нас. Так что без дела мы, конечно, не сидели.

Посмотрев в 21-00 телевизионную программу «Время», батарея строилась на улице, и начиналась вечерняя прогулка. Она заключалась в том, что все мы шли прусским шагом и орали различные строевые песни. Это здорово бодрило нас. В завершении рабочего дня была вечерняя поверка. Батарея строилась в казарме, и старшина зачитывал список личного состава. Услышав свою фамилию, солдат должен был громко крикнуть: «Я!» После этого наступал самый приятный момент в жизни солдата – он ложился спать. Нормальный сон солдата длился 8 часов.

С вечера командир взвода назначал на следующий день военнослужащих на уборку казармы и в наряды.

Уборщики вставали по команде «Подъем!», но на зарядку не шли – они наводили порядок в жилом отсеке казармы. Сначала надо было подмести пол, потом натереть его с помощью «Машки». Так называлась огромная тяжелая щетка. Требовалось довольно большое усилие, чтобы одному сдвинуть ее с места. Потом все в казарме выравнивалось по натянутой швейной нитке – тумбочки, койки, подушки, полосы на одеялах и т.д. На этом обязанности уборщика заканчивались, и он шел вместе с батареей на завтрак.

Существовало три вида нарядов – суточный наряд по батарее, наряд по кухне и наряд в караул. В наряд заступали вечером на 24 часа. Лицам, заступающим в наряд, разрешалось после обеда лечь в постель и поспать несколько часов.

Суточный наряд по батарее состоял из двух дневальных (исполнителей) и дежурного (начальника). Дневальные должны были в течение всего наряда сменять друг друга у тумбочки с телефоном, подавать различные команды в соответствии с распорядком дня, в столовой заготавливать посуду и еду для личного состава батареи, наводить чистоту в нежилых помещениях казармы и многое другое. Ночью дневальные спали по 4 часа, так как один из них должен был стоять у тумбочки. Стоять у тумбочки ночью было страшной пыткой – очень хотелось спать. Я часто засыпал там стоя.

Дежурный руководил дневальными. На первый взгляд это кажется простой задачей. Но для меня идти в наряд дежурным было намного сложнее, чем дневальным. Самым страшным и позорным для меня была столовая. Я много раз ходил дежурным, и все время в столовой у меня происходили неприятные инциденты. Постоянно кому-то из личного состава не хватало еды. Солдаты воровали ее друг у друга – уследить за всеми было невозможно. Оставшиеся без еды солдаты отчаянно кричали на меня, требуя накормить их – приходилось отдавать им свою порцию.

Во время своего первого наряда по кухне я попал в офицерскую столовую. Там я должен был помогать повару, выполняя различную тяжелую и грязную работу. Когда все офицеры собрались в зале для приема пищи, я должен был, как официант, разносить им различные блюда. Так как я был один, а офицеров много, то, естественно, я не мог их всех сразу обеспечить едой. Я разносил ее им по очереди, и, разумеется, каждый из офицеров получил бы свою порцию. Просто кому-то из них надо было немного подождать. Но эти люди оказались обыкновенными скотами, и ждать им не хотелось. Они, как дикари, стали орать на меня, желая раньше других получить свои блюда. Я слышал в свой адрес:

– Кретин! Куда понес? Неси мне первому!

Я действительно чувствовал себя кретином, так как при всем своем желании не мог угодить этим подонкам в офицерских погонах.

Работа в солдатской столовой была не легче – мытье огромного количества посуды, уборка помещений и т.д. Однажды, когда я был там в наряде, ко мне подошел хлеборез и попросил навести порядок в его рабочем помещении. Он завел меня туда, а сам вышел, закрыв дверь на ключ. Оставшись один, я осмотрелся. На полках лежали буханки хлеба и куски сливочного масла. Единственным настоящим деликатесом, которым кормили солдат, было сливочное масло. Каждый день на завтрак солдат получал 20 граммов этого лакомства. Конечно, это была очень маленькая порция – а солдату, естественно, хотелось больше.

Протирая пол в том помещении, я все время поглядывал на аппетитные куски масла – в тот момент у меня была изумительная возможность взять этого продукта столько, сколько хочется. Конечно, я не устоял и сунул большой кусок масла себе за пазуху.

Вернувшись к своим товарищам по наряду, я достал этот кусок. Положив его на стол, я произнес:

– Делите на всех.

В тот день мы объелись этим маслом. Хлеборез никаких претензий ко мне не предъявлял – он или не заметил пропажи масла, или простил мне эту кражу.

В карауле тоже было непросто. На посту надо было стоять 2 часа, потом 4 часа наводить порядок в караульном помещении. Простоять 2 часа на сильном морозе было страшной пыткой – особенно ночью, когда нестерпимо хотелось спать.