В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Все это, однако, ничего не значило для Гитлера. Он пришел в ярость и в присутствии Штудента отмел без дальнейших обсуждений все планы и предложения, заявив, что они противоречат его замыслам. До этого момента Йодль твердо держался в тени, так что теперь ему было слишком поздно заставлять свой штаб еще раз взвесить все за и против. И вопрос был закрыт раньше, чем итальянцы, получавшие еще меньше информации, узнали об этом наиважнейшем решении по поводу их театра военных действий на Средиземном море. Не рассмотрев этот вопрос детально, Гитлер выдвинул ряд новых аргументов, а именно: раз Роммель дошел до ливийско-египетской границы, то поставки в Северную Африку можно опять осуществлять, минуя Мальту, в Тобрук; Мальта нам не нужна, и поэтому мы просто должны быть готовы к высадке теоретически, чтобы бросить пыль в глаза итальянцам. И хотя какое-то время приготовления продолжались, оставляя итальянцев в заблуждении, ключевой раздел приказа ОКВ относительно будущей стратегии в Средиземном море, явившейся результатом договора от 4 мая в Берхтесгадене, рассыпался в прах[195].

Так что весной 1942 года перспективы длительной оборонительной стратегии в Северной Африке и Восточном Средиземноморье (с Мальтой ли или без нее) оказались такими же неясными, как и прошлым летом. Что касается других театров войны ОКВ, то штаб оперативного руководства получил приказ тщательно пересмотреть все предыдущие планы и приказы в свете последних изменений обстановки в мире. С одной стороны, реальность состояла в том, что основные силы вермахта были по-прежнему задействованы на Восточном фронте; с другой – в том, что наступательная мощь западных государств постоянно нарастала; немаловажными факторами являлись также все более сдержанная позиция Испании и постоянное нежелание Гитлера достичь понимания с Францией. На совещании 25 апреля были рассмотрены возможности высадки англичан и американцев во Франции, на испанской части Марокко и Иберийском полуострове, но, несмотря на существовавшие опасения, директива ОКВ (№ 42 от 29 мая 1942 года), ставшая результатом нашего повторного исследования, не предусматривала в отношении Западного Средиземноморья ничего другого, кроме перенесения планируемых операций на гораздо более поздние сроки. Захват Гибралтара был уже невозможен; так что в случае нападения западных союзников на Северную Африку единственной реальной контрмерой могла быть оккупация пока свободной части Франции; однако даже ее можно было осуществить только в импровизированной форме – в зависимости от того, какие силы окажутся под рукой у главнокомандующего на Западе в нужный момент, и при условии, что в этой операции примут участие итальянцы, заняв французское побережье Средиземного моря и Корсику. В случае высадки десанта на территории Испании или Португалии считалось, что главнокомандующий на Западе сможет захватить южные предгорья Пиренеев, а впоследствии порты на северном побережье Испании, хотя без предварительного соглашения с Испанией едва ли это было реально[196].

Что касается укрепления нашей обороноспособности на Западе, то я сам изучал обстановку на месте; в результате штаб оперативного руководства ОКВ решил, что единственно, что необходимо сделать, – это включить в общую оборонительную систему под началом главнокомандующего на Западе датское побережье, которым пренебрегли ранее[197]. Примерно в середине июня Гитлер начал проявлять «сильную тревогу по поводу возможных попыток высадки десанта» на Атлантическом побережье; по своему обыкновению он с каждым днем тревожился все больше, заявляя, что видит реальную перспективу «массированного использования парашютных войск». Сначала такая озабоченность привела лишь к тому, что он отдал общие распоряжения оставить необходимые силы на Западе и держать там «резерв подводных лодок». Однако 26 июня пришло сообщение, что «вдоль южного берега Англии сосредоточиваются мелкие суда». Этого оказалось достаточно, чтобы заставить его выдвинуть вперед ближайшие резервы и даже предусмотреть сразу же после начала наступления на Востоке переброску на Запад его собственного «СС Лейбштандарта» и танковой дивизии СС в придачу[198].