В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

В этот период единственным театром войны ОКВ, на котором велись сухопутные операции, представлявшие хоть какой-то интерес, была Северная Африка. В начале 1942 года верховная ставка никак не влияла на эти операции; неожиданный новый прорыв Роммеля на Восток стал таким же сюрпризом для Гитлера в Восточной Пруссии, как и для Муссолини в Риме. Позднее Роммель понял, что для следующих этапов наступления надо просить германской помощи в обход итальянского командования, у которого была своя точка зрения. В это же время Кессельринг сообщил, что после многомесячных бомбардировок считает свою задачу по «уничтожению» военных объектов британской базы на Мальте выполненной и что остров отрезан для доставки любого подкрепления морским путем. Только после этого Гитлер и Муссолини со своими ближайшими советниками в конце апреля встретились в Берхтесгадене, чтобы определиться со сроками и целями предстоящих военных действий на Средиземном море летом 1942 года.

И снова мы понимали, что нам не хватает тщательной подготовительной работы, которую должен проводить союзнический штаб. В нашем распоряжении было всего несколько дней и лишь по нескольку часов в каждый из них на то, чтобы все обсудить; в любом случае было слишком поздно, ибо, как всегда, обе стороны не раскрывали своих карт, а Йодль был единственным членом штаба оперативного руководства ОКВ, который присутствовал на этих обсуждениях. В данном случае сама база этих переговоров вызывала особые затруднения, а результаты были сомнительнее, чем обычно; итальянцы выдвигали на первое место захват Мальты, но они не могли провести эту операцию только своими силами и даже не могли назвать дату, когда они будут готовы в этом участвовать. С германской стороны не было единодушия даже между ее представителями. Роммель не знал положения дел с Мальтой и потому настаивал на возобновлении наступления на Суэцкий канал, заявляя, что иначе англичане могут опередить его своим контрнаступлением; Кессельринг считал, что мы можем, а на самом деле должны взять Мальту, нанеся ей смертельный удар немедленно вслед за воздушной бомбардировкой; наконец, Гитлер, как и прежде, не верил в то, что высадка на Мальту получится успешной, и потому больше склонялся к наступлению на Египет. Может быть, он временно утратил решимость или, скорее всего, просто разыгрывал спектакль, но, во всяком случае, он согласился на компромиссное предложение; оно предусматривало, что армия Роммеля дойдет не дальше, чем до ливийско-египетской границы, чтобы к середине июля или самое позднее к середине августа, в обоих случаях в полнолуние, все могло быть готово для высадки на Мальту.

Дней десять спустя, сразу после 10 мая, Кессельринг доложил о завершении операции по уничтожению военных объектов на Мальте. Но это был момент, выбранный Гитлером для того, чтобы разрешить Герингу, который тоже возражал против удара по Мальте, перебросить части 2-го воздушного флота на Восточный фронт; одновременно он заявил, что если на Западе или в Норвегии возникнет хоть малейший признак угрозы, то следует учесть возможность дальнейшего вывода военно-воздушных сил из Средиземноморья[194]. Эти решения и ряд «весьма скептических» замечаний относительно его собственного решения насчет Мальты, появившиеся всего лишь через три недели после переговоров с итальянцами, заставили штаб оперативного руководства ОКВ почувствовать, что надо внести наконец ясность, тем более что в это время наши отборные штурмовые части со всеми необходимыми транспортными средствами и боевой техникой сосредоточились на Сицилии. Как это часто случалось, когда Гитлер пребывал в нерешительности, единственное, до чего он додумался, – это вызвать ответственного начальника в ставку в Восточную Пруссию для устного доклада; в этот раз им оказался известный специалист по парашютным операциям генерал Штудент. Его доклад состоялся 21 мая, и он ясно и определенно высказался, что уверен в успехе; его полностью поддержал начальник штаба люфтваффе Ешоннек, хотя оба должны были знать, что Геринг против этой операции; поддержка пришла также от флота и германских и итальянских представителей в Риме, где тем временем был сформирован и начал работать специальный союзнический мальтийский штаб – первый пример такого рода за всю войну.