В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Главнокомандующий сухопутными войсками вместе со своим начальником штаба, разумеется, не уступали без борьбы требованиям Верховного главнокомандующего. Они могли бы заметить, что находятся на развилке двух дорог, ведущих в прямо противоположных направлениях: первое – это идеология, корнями уходящая в диктатуру национал-социалистического движения, вера в то, что можно подчинить германский народ, а на самом деле весь мир своей воле; второе базировалось на прусско-германской традиции понимания военного долга – не побояться даже военного переворота, если он поможет спасти нацию от катастрофы. Но в разгар осеннего кризиса 1938 года Браухич всего лишь, «хлопнув дверью», указал начальнику штаба ОКВ, в чем состоит его обязанность; так что теперь, несмотря на все крепкие слова в прошлом, он не мог заставить себя лично выступить против решения Гитлера о начале наступления на западе. Естественно, это еще больше ослабило право армии на решающий голос в военном планировании, и прямым следствием этого стало то, что армии пришлось составлять свои планы операций в соответствии с концепцией Гитлера и вопреки собственным убеждениям.

При таких обстоятельствах сухопутная армия ограничилась «пассивным сопротивлением», но вместе с новыми заявлениями Гальдера, требующего, по словам Йодля, предоставить ему «полную свободу действий»[46], это только укрепило Гитлера в его решении. Наконец, 5 ноября 1939 года (первый контрольный срок выхода приказа в окончательном виде) главнокомандующий сухопутными войсками, при единодушной поддержке старших командиров с Западного фронта, открыто выступил против начала наступления, а следовательно, против военного плана в целом. Но к тому времени все уже зашло так далеко, что Гитлер просто закончил совещание кратким приказом, не допускавшим никаких возражений. Была еще одна, в какой-то степени похожая, драматическая сцена 23 ноября, когда Гитлер вызвал всех армейских генералов и в присутствии равных по званию представителей двух других видов вооруженных сил упрекал их в трусости и выставлял как скептиков, которые вечно хватают его за рукав. Браухич тут же попросил об отставке, но это не произвело впечатления. Тем не менее с конца этого года создалось впечатление, что армия все больше и больше готова согласиться с идеями Гитлера, и, соответственно, напряженность на какое-то время ослабла. Истинной причиной этого, несомненно, стали более реальные шансы на успех, когда наступление отложили до весны 1940 года. Но это никак не повлияло на тот факт, что баланс власти между Гитлером и ОКВ с одной стороны и сухопутными силами – с другой сильно покачнулся не в сторону армии; позднее это ужасным образом подтвердилось.

Острые разногласия между ОКВ и ОКХ, вновь вспыхнувшие в период организации верховной ставки, возникли из-за разных точек зрения относительно Гитлера и его стратегии. Здесь еще раз следует подчеркнуть, что, вопреки широко распространенному во время войны мнению, существовавшему как в Германии, так и среди союзников, было бы неправильно и несправедливо полагать, что в этот конфликт оказались вовлечены все офицеры ОКВ и сухопутных войск. Как показано выше, раскол произошел именно в ОКВ, и, по крайней мере, начальники двух его отделов, адмирал Канарис и генерал Томас, вместе с большинством своих офицеров выступили на стороне армии. И наоборот, несколько преемников Гальдера на посту начальника штаба сухопутных войск явно были полны решимости, во всяком случае какое-то время, не дать себя обойти в ревностном служении Гитлеру и преданности его руководству. В 1942-м и 1944 годах генералы Зейцлер и Гудериан призывали Генеральный штаб армии представить доказательство их веры в национал-социалистическую доктрину, чего даже Йодль никогда не допускал в отношении своего штаба.

В этой связи генерал-полковник фон Рейхенау, которого во многом недооценили, представлял собой выдающийся пример человека, сохранившего интеллектуальную независимость. Никто не сомневался, что поначалу он был полностью готов примириться с национал-социализмом, и в период кризиса в январе – феврале 1938 года Гитлер оказал мощное давление, чтобы Рейхенау назначили преемником генерал-полковника фон Фрича. Однако даже Кейтель с Йодлем выступали против этого, считая, что такое решение окажется неприемлемым для большинства старших офицеров[47]. Еще накануне Польской кампании Рейхенау выражал серьезные сомнения по поводу гитлеровской военной политики, а осенью 1939 года наконец открыто выступил против идеи развязывания войны путем наступательных действий на западе[48]. Два года спустя ситуация оказалась полностью противоположной, и в декабре 1941 года Гитлер отверг его назначение на место Браухича, заявив, что «этот человек для меня слишком политизирован, а без кота мышам раздолье»[49].