В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Еще одним следствием постоянной напряженности в отношениях между ОКВ и сухопутными войсками было то, что устное общение с ОКХ Кейтель и Йодль вели не на своем уровне; Кейтель общался с Гальдером, а Йодль – с начальником оперативного отдела, в то время полковником фон Грейффенбергом. Именно Грейффенберга или начальника разведки подполковника Хойзингера Йодль обычно вызывал в канцелярию, когда надо было передать или, скорее, довести до сведения ОКХ новые «идеи» Гитлера[54]; так происходило даже в тех случаях, когда эти «идеи» грозили серьезными последствиями. Внешне Йодль всегда проявлял к Гальдеру все принятые в армии знаки уважения, тем не менее его дневник показывает, что в течение этих восьми или девяти месяцев он только однажды имел с ним продолжительную беседу. Так же и с главным подчиненным Гальдера генералом фон Штюльпнагелем Йодль совещался всего один раз, и это случилось после того, как Кейтель с Гальдером договорились об укреплении сотрудничества[55].

Таким образом, люди, которым это действительно было нужно, встречались недостаточно часто. Кроме того, точно так же, как и накануне вторжения в Австрию весной 1938 года, рейхсканцелярия имела обыкновение идти в обход главы ОКХ и общаться с отдельными генералами, которые по тем или иным причинам оказывались в данный момент в фаворе. Например, Гитлер обсуждал с генералом Бушем, в то время командующим 16-й армией, свой первоначальный план создания специального войскового соединения для прорыва в Арденнах; Кейтель тоже вызывал к себе генерала Гудериана по тому же поводу[56]. В этой связи интересно, что только 17 февраля 1940 года генерал фон Манштейн представил Гитлеру «после завтрака свои соображения по поводу операций группы армий «А»[57]. Другими словами, то был благоприятный случай, чтобы сделать первый реальный шаг к подготовке нового плана наступления на западе, который был успешно осуществлен в мае 1940-го. Генерал фон Манштейн не пользовался особой благосклонностью Гитлера, хотя это неправда, что он смог получить аудиенцию у Гитлера только путем хитростей со стороны адъютантов фюрера. Он был одним из вновь назначенных корпусных командиров, в отношении которых действовал приказ являться на доклад к Гитлеру, когда они находятся в Берлине.

Через несколько месяцев Йодль зашел уже столь далеко, что посчитал себя вправе предлагать нужные кандидатуры на высшие командные должности в армии[58], но это, разумеется, имело место в период подготовки оккупации Дании и Норвегии, когда вмешательство ОКВ в дела армии стало нормой.

Со временем большинство важных письменных сообщений, разосланных в течение этого периода и позднее верховной ставкой, так называемые директивы ОКВ, разделились на две категории. В первую входили в основном документы стратегического характера, такие, как Директива № 6, в которой Гитлер обнародовал свои решения в широком смысле как основные направления будущей стратегии. Во вторую категорию попали документы, подобные Директиве № 8, где речь шла об исходных операциях предстоящей кампании или о последующих ее этапах, когда ближайшие цели уже будут достигнуты; это было явное посягательство на прерогативы Генерального штаба армии и фактически передача ОКВ командования вооруженными силами. В каждом случае Йодль либо набрасывал текст сам в соответствии с подробными указаниями Гитлера, либо, как обычно бывало, передавал исходные данные для подготовки документа в конспективной форме в отдел «Л».

Такой же порядок был принят в отношении специальных инструкций ОКВ, касающихся отдельных операций. Их подготовка вызывала определенные трудности; политическое содержание таких документов определял лично Гитлер; однако в них было много других пунктов, например закрытие границ, отключение коммуникаций, курс валют и т. д., по которым надо было договариваться с гражданскими властями, но которыми по соображениям секретности нельзя было заниматься заранее.

Труднее стало справляться с огромным количеством бумажной работы, объем которой рос по мере расширения масштабов военных действий. Причина заключалась в том, что если нельзя было воспользоваться подписью или авторитетом Гитлера в каждом конкретном случае, то с ОКВ так же мало считались, как и прежде[59].

Отношения с союзниками