В Ставке Верховного главнокомандующего. Воспоминания адмирала. 1914–1918

Мы в Ставке об этом знали и с душевным трепетом следили за развитием правительственного кризиса, ибо оппозиционное настроение в стране достигло такого напряжения, что от выбора лица, назначенного на замену Штюрмера, могла зависеть судьба России. И вот в морском штабе Верховного главнокомандующего родилась мысль, с радостью поддержанная всеми благомыслящими людьми в Ставке, о кандидатуре морского министра адмирала Григоровича. Нет сомнения, что в то тяжелое время не было более подходящего и соответствующего, чем он, государственного деятеля для успешного занятия столь ответственного поста.

Адмирал И.К. Григорович, рыцарски честный и высоко просвещенный человек с широкими политическими взглядами, обладал выдающимися государственно-административными способностями. Государь относился к нему с большим доверием и благосклонностью, вместе с тем он пользовался симпатиями и уважением Государственной думы; лишь он один был для Думы приемлем. А это было самое главное, так как позволяло водворить спокойствие в стране и обеспечить ее доверие к правительству.

Наши мысли о кандидатуре адмирала Григоровича были переданы флигель-адъютанту Саблину и начальнику походной канцелярии Нарышкину, которые, вполне с ними согласившись, взялись довести их до сведения государя.

Уже на следующий день утром мы узнали, что государь отнесся к кандидатуре Григоровича весьма благоприятно и что тот, наверное, получит назначение.

Как раз в этот день – то была пятница – я был на царском завтраке. Во время «серкля» государь подошел ко мне и спросил: «Кажется, морской министр собирается ко мне с докладом в понедельник?» Сердце у меня замерло, так как нам было известно, что министр приедет в Ставку именно в понедельник. Я ответил государю утвердительно и тут же прибавил, что если его величество пожелает сейчас вызвать адмирала Григоровича, то он может прибыть в Ставку и завтра утром. Государь на минуту задумался, а потом сказал: «Нет, не надо его беспокоить, все равно через два дня он будет здесь».

Увы, к несчастью для всех нас, этих двух дней оказалось достаточно, чтобы государь изменил свое доброе намерение.

Немедленно после завтрака я доложил об этом разговоре адмиралу Русину, который приказал мне выехать в понедельник навстречу адмиралу Григоровичу, чтобы предупредить об ожидаемом его высоком назначении. Это необходимо было потому, что адмирал, как и все министры, прямо с вокзала в Могилеве ехал на доклад к государю.

В понедельник утром я выехал в автомобиле навстречу адмиралу и на станции Орша вошел в его салон-вагон.

Когда я доложил адмиралу, что его ожидает, он сначала очень взволновался, а потом глубоко и надолго задумался. Но, подъезжая к Могилеву, он перекрестился на висевший у него в углу салон-вагона образ и направился к ожидавшему его придворному автомобилю с твердым решением во имя блага Родины принять тяжкое бремя этого назначения.

Обыкновенно после доклада император шел с министром прямо к завтраку. Мы все с нетерпением ожидали его окончания. Вот выходят из губернаторского дома приглашенные в этот день к завтраку, но адмирала между ними нет, проходит еще довольно много времени – его все нет. Мы радуемся, думая, что государь обсуждает с ним важные государственные вопросы, касающиеся его новой высокой должности.

Наконец Григорович выходит и, молча, задумчивый, направляется в кабинет адмирала Русина. Там он с усталым видом садится, и мы от него узнаем, что государь был с ним необыкновенно любезен, внимательно расспрашивал его о разных второстепенных делах, рассказывал и показывал ему, как в Ставке живет с ним наследник, но ни словом не обмолвился о назначении его на пост председателя Совета министров!

Впоследствии мы узнали, что за эти два дня государь по прямому телефону, связывавшему Ставку с Царскосельским дворцом, сообщил императрице о своем намерении назначить адмирала И.К. Григоровича на пост председателя Совета министров, но та категорически этому воспротивилась, ссылаясь на то, что якобы слишком либеральные взгляды адмирала при его популярности в Думе могут быть опасны для престола… И государь, как всегда, перед царицей сдался.

На этот пост был назначен А.Ф. Трепов, продержавшийся на нем всего несколько недель. Его сменил ставленник императрицы, совершенно никчемный и неспособный князь Голицын… и через месяц вспыхнула революция.

Как видно из этого случая, первоначальные намерения государя нередко были правильны, и будь у него хоть частица той твердости характера, которым обладал Петр Великий, решительно устранивший с пути свою сестру и родного сына, препятствовавших его намерениям и начинаниям, царствование императора Николая II не закончилось бы для него самого и для России так трагически.

Глава 4 Верховное руководство военными действиями на сухопутном фронте. Генерал М.В. Алексеев