В Ставке Верховного главнокомандующего. Воспоминания адмирала. 1914–1918

Ход военных действий на нашем сухопутном фронте в течение 1916 года показал, сколь целесообразно было верховное оперативное руководство ими и сколь правильны были сделанные расчеты по подготовке нашего решающего наступления, приуроченные к весне 1917 года. Причем военные действия в 1916 году были так направлены, что ими не была демаскирована наша подготовка к решающему наступлению, которое в 1917 году застало австрийцев совершенно врасплох.

* * *

Осенью 1916 года Верховному командованию пришлось решать еще один важный вопрос оперативного характера в связи с присоединением к Антанте Румынии и выступлением ее против Германии.

Уже с самого начала боевых действий дипломатия Антанты всеми способами и средствами старалась привлечь на свою сторону Румынию и заставить ее принять участие в войне.

Помимо нашего посланника в Бухаресте С.А. Паклевского-Козелла, пользовавшегося в Румынии большим влиянием, другим деятельным «агентом» в этом вопросе был начальник Дунайской речной флотилии свиты его величества контр-адмирал М.М. Веселкин, сделавший из выступления Румынии свой point d’honneur[17].

Дунайская флотилия, непосредственно подчиненная Верховному командованию, в начале войны состояла из судов Русско-Дунайского пароходного общества с присоединением к ним нескольких канонерских лодок Черноморского флота. Первоначальная задача флотилии заключалась в военном снабжении Сербии по Дунаю, а после занятия Сербии противником деятельность ее личного состава, и в первую очередь ее начальника адмирала Веселкина, сосредоточилась на побуждении Румынии к выступлению.

М.М. Веселкин – любимец государя и всего флота, истинно русский человек, душа нараспашку, остряк, решительно никому спуску не дававший и в карман за словом не лазивший, гуляка-весельчак и хлебосольный барин – как нельзя более подходил для такой деятельности. В его распоряжение было выделено на два миллиона рублей различных роскошных ювелирных изделий, которые он широкой рукой раздавал в виде «подарков» разным румынским деятелям и их женам, имевшим «право голоса» в вопросе выступления Румынии.

Однако, несмотря на все усилия дипломатии и адмирала Веселкина, Румыния все время колебалась, главным образом из-за боязни Германии, которая через посредство мощной румынской германофильской партии оказывала давление на румынское правительство.

Наше Верховное командование в лице генерала Алексеева держалось, с чисто военной точки зрения, противоположного мнения, считая выступление Румынии против Германии нежелательным. Учитывая чрезвычайно низкую боеспособность румынской армии и полную ее неподготовленность к войне, генерал Алексеев справедливо полагал, что в этом случае главная тяжесть военных действий ляжет на наши плечи, и как раз в то время, когда мы понесли большие потери при Брусиловском наступлении и когда наша подготовка к решительным операциям 1917 года не была еще закончена.

События, последовавшие за вступлением Румынии в войну, полностью подтвердили опасения генерала Алексеева: румынская армия с молниеносной быстротой была разбита наголову, и нам пришлось протянуть свой сухопутный фронт до самого Черного моря, выделив для этого значительные силы, во главе которых был поставлен один из лучших наших военачальников генерал Щербачев.

Однако вопрос выступления Румынии мог рассматриваться и с иной точки зрения: эта страна с ее громадными хлебными, а главное – нефтяными богатствами представляла для Германии – особенно к концу войны, когда ее запасы истощились, – весьма лакомый кусок, и потому следовало ожидать, что немцы, если им не удастся привлечь ее на свою сторону, неминуемо ее просто-напросто завоюют. Этой точки зрения придерживалась дипломатия, стремясь «оторвать» Румынию от Германии и привлечь ее на сторону Антанты.

Правильность таких взглядов дипломатии полностью подтверждена опубликованными ныне мемуарами немецких военачальников, из которых явствует, что завоевание Румынии определенно входило в планы войны германского командования.

Завоевание же Румынии Германией или выступление ее на стороне последней представляло для нас с чисто военной точки зрения громадную опасность, ибо в результате немцы получали в свое распоряжение обширный плацдарм для удара во фланг и тыл Юго-Западного фронта. Этим могла бы быть пресечена возможность нашего перехода в наступление на этом фронте, и вся подготовка к этому наступлению была бы сведена на нет. В этом случае нашему Верховному командованию пришлось бы для восстановления положения принести гораздо большие жертвы, чем те, которые оно фактически принесло для поддержания Румынии после выступления ее на нашей стороне.