В стиле Тинто Брасса...(СИ)

На первый взгляд может показаться, что я в гостях как ближайший и центральный друг в одном из респектабельных домов почтенного семейства, где на обед подают прожаренный ростбиф, вокруг бегают златокудрые детишки как ангелочки, на десерт неизменный пудинг, а ты сидишь в кресле хозяина и наслаждаешься неспешной беседой… Видимость может быть обманчива, может пленять. Вы уже себе всё живо представили? А теперь забудьте. Я сейчас в одном из самых дорогих публичных домов на этом побережье, и именно здесь мне всегда «подают» всё самое лучшее, что бы я ни пожелал. А желал я всегда много.

Неуёмный аппетит, голод, который я никогда не утолю. Что вы думаете? Я усмехаюсь и отпиваю из бокала. Напиток слегка обжигает и без того онемевший язык. Я не про секс. Я про одиночество. По мне не скажешь. Ведь верно? Что вы видите, глядя на меня? Взрослый мужчина, даже слишком, поддерживает себя в форме, но не до фанатизма — спортзал и океан в моём распоряжении. Дорогой костюм, часы и туфли. Взгляд, который смотрит поверх голов, словно из другой реальности, а в действительности из-за роста. Вот и всё, что вы можете обо мне сказать. Ну ещё бросите небрежно — какой-то воротила. Всё верно. Всё у такого чувака должно быть тип-топ.

Разворачиваюсь лицом к саду и вдыхаю воздух полной грудью. Всё и отлично, кроме одного нюанса: я одинок. И в этом виноват только я. Когда-то оттолкнул любимую женщину, отвратив её от себя настолько, что она ушла ночью, оставив меня и маленького сына один на один с суровой действительностью отца-одиночки. Лилит. Тогда я считал её жестокой, но со временем понял, что жесток был я… Я окружил её такой удушающей «заботой» и безумной ревностью, что она не выдержала, она сдалась, хотя любила нас: меня, Люцифера, нашу семью. Однако моя злоба и обида пошли мне на пользу. Дела покатились вверх, в гору. С женщинами же всё ухнуло в тартарары. Пока я однажды не встретил Ребекку, сильную, почти такую же, как я. Мне захотелось именно с ней стать другим. Но… люди не меняются, изменяя условия жизни и свои принципы, мы остаёмся прежними, но имеем ещё и тенденцию портиться… с течением времени. Она… не позволила себя любить, и тогда я замкнулся в себе.

Я вздыхаю. Спросите, что заставило меня обратиться к услугам жриц домов терпимости? Таким образом я пытаюсь обезопасить себя от чувств и боли. С ними не надо быть кем-то, не нужно притворяться, можно быть самим собой, со своей… «изюминкой», за которую я щедро плачу хозяйке и девочкам.

Иду в здание, предвкушая удовольствие, чувствуя, как плоть напряжена от того, что рисует воображение. Киваю хозяйке, она мило улыбается. Женщины в гостиной приветствуют меня, но где-то на подсознательном уровне я чувствую их страх. В ответ ощущаю… ничего. Мне всё равно. Я купил всё то, что здесь со мной когда-то происходило, происходит и будет происходить.

Хозяйка и я поднимаемся по широкой лестнице с темно-бордовым ковром, расшитым золотыми нитями. На широких перилах размещаются вазоны с живыми цветами, слишком яркими, вычурными. Буйство их раздражает меня, их яркость будит во мне воспоминание о всепоглощающей красоте Лилит и Ребекки. Так некстати пришедшие мысли о двух бывших распаляют меня ещё сильнее.

Поднявшись на этаж выше, мы проходим несколько дверей и останавливаемся напротив самых широких в самой середине холла. Полуоборот к хозяйке, широкая улыбка. Она улыбается в ответ и торжественно толкает дверь. Полумрак. Полутона. Ни звука. Комната большая, но не лишённая уюта, посередине кровать, являющаяся самым ярким пятном в ней. Всё остальное спрятано в тени. Как и моё кресло, в которое я сажусь. Хозяйка смотрит на меня сверху вниз.

—Кукла к вашим услугам.

Чуть морщу брови. Женщина пытается угадать по тому, как я замер, моё настроение.

—Хочу видеть её, — говорю я властным тоном.

Она хлопает в ладоши, призывая «тайну», а я по последующему звуку понимаю, что женщина покидает комнату, оставляя меня один на один с… На кресло напротив меня присаживается девушка. Тонкая. В голове мелькает мысль: «Не её ли я видел в окне?» Она на удивление спокойна. Тонкие черты лица, большие глаза и пухлый ротик. Вполне в моём вкусе. Правда, молодая, наверное, даже слишком. Взгляд скользит по фигуре, тяжело оседая на маленькой груди.

Кукла. Хозяйка права. Улыбаюсь.

— Разденься, — говорю сипло, возбуждаясь от предстоящего удовольствия.

Девушка вздрагивает. А я разваливаюсь в кресле свободнее. Она изящно поднимается и начинает расстёгивать частые пуговицы на платье. Я ловлю себя на мысли, что мне нравится, как она это делает. Девушка не пытается меня соблазнить, она остаётся сама собой. Уверен, она бы делала так и в отсутствие меня. Предмет одежды снят и отброшен в сторону. Молочного цвета нижнее бельё делает кожу цвета моей рубашки ещё бледнее. Она стоит прямо передо мной, её тело покрыто лёгкими мурашками. Меня вводит это в ступор, она хочет того, что сейчас здесь произойдёт?! Можно обмануть мимикой лица, но язык тела не обманет… Она вызывает к себе интерес.

— Сними бельё, — голос оседает в сиплости.