В стиле Тинто Брасса...(СИ)

В глазах товарки вспыхивают огоньки облегчения и жадности. Она согласно кивает. А я, разворачиваясь, иду к автомобилю, чтобы покинуть это место и… срываться сюда каждый раз, когда невыносимо сдерживаться. К той, что сама покорно вкладывает мне в руки плётку.

Кукла. Лилу. Моя…

========== Кукловод ==========

Комментарий к Кукловод

При написании этой части в голове было совершенно иное, пока в личные сообщения ко мне не постучался мой читатель, часть из того, что изложено в этой главе произошла в действительности.

Благодарю за доверие, я не психолог и не знаю, что можно посоветовать, могу лишь рассказать Вашу историю и делаю это с Вашего разрешения…

Эстетика - https://vk.com/doc592086541_599768790

Посвящаю Т.

— Ещё, — вскрикиваю в исступлении, закатив глаза, дрожа всем влажным, вспотевшим телом, мои руки впиваются в изголовье постели, колени упираются в белые сатиновые простыни, съехавший корсет — единственный предмет одежды на мне — обнажает небольшую грудь, розовые пики которой сейчас набухли.

— Ты на пределе, остановимся? — хриплый, вожделеющий меня шёпот, растворившийся на моём теле и давший мне доселе неизведанный импульс.

Буду ли я когда-то желать другого мужчину сильнее, чем его, даже когда пойму, что надоем ему, даже когда пойму, что он больше не придёт, оставив прежде бывшую его куклу навсегда, как надоевшую игрушку?

Меня не обманывают его слова, он сделает, как скажу я, и остановится. Но это то, что он сейчас не хочет… и то, что не хочу я.

Оборачиваюсь к нему и молю взглядом, призывно приподнимая ягодицы, прося телом, зная, что он поймёт меня. Вижу, как взгляд Сатаны загорается ещё сильнее. Ремень в его руках взвизгивает, секундно пропев свою «песню» и упав на мои ягодицы, больно ужалив, даже слишком, задев нежные лепестки паха, и я, простонав, понимаю, что тело начинает потрясывать, оргазм беспорядочно выплясывает во мне дикий, первобытный танец. В сознании вспыхивает образ отца, с ремнем в руках, нависающего надо мной, маленькой и пытающейся сжаться в комок. Мотаю головой, пытаясь выбросить мрачные мысли из головы. Обессиленная падаю на кровать, замирая, прислушиваясь к своему блаженному состоянию, к его хриплому дыханию. Приподнимаю голову и смотрю на Сэта.

«Возьми меня», — хочу сказать я, но понимаю, что на моих глазах слёзы, а тело сотрясает от рыданий, словно…

Испуганно смотрю на Сатану, но не могу прекратить поток соленой влаги. То, что в моей памяти, больше, чем я, это определило мою жизнь.

— Я сделал тебе… — начинает было мужчина и теряется.

Его карий взгляд меняется: из колючего и равнодушного обычно вдруг переключается на нежный «бархат».

— Больно? — заканчиваю я вопросительно, всхлипывая от слёз одновременно с хриплым хохотом.

Он серьёзно?! Мне давно уже физическая боль не приносит страданий, одно удовольствие. Настоящая рана глубоко внутри меня.

Я допустила слабость и ею я сейчас убиваю всё то, что есть между нами. Пусть это нечто хрупкое и непостоянное, но это то, чем я живу всё то время когда он впервые «наказал» свою куклу. Сэт увидел мою боль.

Зарываюсь в простыни и уже более не сдерживаюсь. Я даже не сразу понимаю, что кровать прогибается под тяжестью его тела, а крепкие, горячие руки подтягивают меня к себе. Пытаюсь сопротивляться, но лассо его объятий сильнее затягивается вокруг моей хрупкой талии.

Наверное, я и вправду глупая, но мне хочется сказать ему то, что никогда никому не говорила.

— Мне было четыре года, и, однажды заигравшись в гостях, я описалась, — мне стыдно, не знаю, зачем говорю ему всё это, не смотря на него, лишь чувствуя по перекату бицепсов, как он замирает, но всё ещё сжимает меня в своих обьятиях, — мои родители извинились, но, когда мы приехали домой, отец раздел меня догола и ударил ремнём, не один раз, я рыдала и просила прекратить, на меня смотрели мать и остальные мои сестры и братья, мать подбежала тогда к отцу, но он сильно ударил и её, приказал убраться, а иначе остальным детям не поздоровится, да, он избивал и других детей, я была самой младшей и самой любимой его дочерью и всегда думала, что меня это не коснётся, но я жестоко ошибалась, он продолжал бить меня, и мне было очень больно, я орала, рыдала до того момента, пока ремень не ударил меня там, внизу, не почувствовала, как моё тело содрагается и мне становится безумно сладко, в конвульсиях я упала на пол, отец подумал тогда, что мне стало плохо и испугался, с тех пор какое-то время он стал избегать в отношении меня физических наказаний, — я замолкаю и чувствую, как руки Сатаны ещё сильнее обвиваются вокруг меня.

Он что? Сочувствует?! Пытаюсь взглянуть на него, но он шепчет мне:

— Говори.