В стороне от морских дорог

Темнеет здесь рано, уже в шесть часов, поэтому перед закатом солнца мы поспешили обратно. Когда проезжали через лес, над верхушками высоких деревьев на фоне бронзового неба появился какой-то большой черный предмет.

— Планер! — крикнул кто-то.

— Это черт летит! — пошутили в ответ.

Но это был не планер и не черт. На больших вибрирующих крыльях, точь-в-точь как демон на старинной гравюре, медленно пропланировало странное существо и исчезло. Это была летучая лисица или летучая собака, млекопитающее из подотряда крыланов. Размах ее крыльев достигает полутора метров. Днем эти животные скрываются в кронах высоких деревьев и покидают свое убежище лишь ночью. Живут поколениями, иногда образуя большие скопления, по нескольку сот на одном дереве.

Утром к «Витязю» подошла маленькая флотилия пирог. Это лодочки из цельного ствола дерева, соединенного с бревном — противовесом или катамараном. Без таких противовесов суденышко легко переворачивалось бы при волнении. Подошедшие лодки образовали базар. Женщины-торговки раскладывали ананасы, бананы, кокосовые орехи на дощечках, перекинутых с борта на противовес.

С борта «Витязя» спускалось ведро с шиллингом на дне, а хозяйка в обмен накладывала столько товара, сколько находила нужным.

Позднее мы посетили и рынок на берегу. Здесь имелся крытый павильон, но основная торговля велась с окружавших его прилавков. Товары лежали наверху, а хозяева, спасаясь от жгучего солнца, располагались под прилавками; на покупателей особого внимания они не обращали, болтали между собой, ели, нянчили детей. Кокосовые орехи продавались большей частью очищенными от верхнего волокнистого слоя. Оставлялись только полоски, и ими орехи связывались попарно. Бананы продавались гроздьями, и, как мы узнали, более мелкие бананы дешевле и идут на корм свиньям. Много было также ананасов, арбузов, клубней бататов, какие-то корни и еще много нам неизвестных плодов. В числе наших покупок оказалась папайя — плод дынного дерева, очень похожий внешне на небольшую перезревшую дыню, которая вот-вот лопнет. Когда разрезали ее, то увидели, что сердцевина, как и у дыни, состоит из массы семечек. Но темно-оранжевая мякоть папайи намного уступает по вкусу дыне, она напоминает вареную тыкву.

Зелень и фрукты — это и все, что относительно дешево и доступно в Рабауле. Остальные продукты и товары — привозные. Здесь есть несколько маленьких магазинов, принадлежащих европейцам, в основном же торговля сосредоточена в руках китайской колонии, насчитывающей около 3000 человек. Товары они получают преимущественно из Австралии; много сянганских изделий, английских и американских. Своих промышленных производств, даже кустарных, Рабаул не имеет. Из него вывозят копру, плоды какао и панцири морских черепах.

Власти разрешили посещение «Витязя» со следующего дня. К нам нескончаемой вереницей потянулись рабаульцы. Были выделены дежурные-экскурсоводы, которые принимали гостей, водили по судну, показывали лаборатории, приборы и объясняли цели наших исследований. Интерес к первому советскому судну, пришедшему в Рабаул, был очень велик. За три дня нас посетило около 3000 человек. Для города, где насчитывается не более 7500 человек (европейцев здесь около 3000), это очень много. Правда, в это число вошли и приехавшие из окрестностей Рабаула.

С темнотой впуск посетителей прекращался. Но зато на пирсе, в лучах судовых прожекторов, начинался настоящий вечер самодеятельности. Характерные танцы островных жителей сменялись вальсом, русской и лезгинкой под баян. Кое-кто из наших моряков быстро освоил и местные танцы. Меланезийцы пели под гитару. Эти мелодии были заунывны и не вязались с танцами островитян. ()казалось, что это не местные песни. Меланезийцы рассказали, что им разрешают исполнять лишь те песни, которым их учили миссионеры.

На следующий день наши спортсмены встретились в баскетбольном матче с лучшей командой города, состоявшей из живущих здесь филиппинцев. Нетренированные витязяне проиграли, но выиграла дружба. Встреча прошла под аплодисменты и одобрительные возгласы зрителей — витязян и рабаульцев.

После матча мы устроили прием для хозяев поля и послушали филиппинские песни, которые исполнялись под гитару с большой экспрессией. Филиппинцы рассказали, что положение так называемых желтых здесь хотя и лучше, чем «черных», но все же «белые» не принимают их в свою среду.

— Вот смотрите, — показал один из собеседников на немолодого полного мужчину, который сидел несколько поодаль от певцов. — Он физик, окончил университет в Америке. А на родине никак не мог устроиться на работу. Даже в Маниле! Поехал сюда, здесь работает управляющим у одного немца, бизнесмена. Здесь много немцев, есть итальянцы, французы.

В тот же вечер мы познакомились с тремя немцами из Западной Германии. Они рассказали, что работают здесь по договору, через полгода у них кончается срок, и они вернутся в Западную Германию, откуда их прогнала безработица.