В стороне от морских дорог

Жаркое утро следующего дня застало нашу группу уже на берегу. Посоветовавшись, мы решили пойти не в город а в противоположную сторону, по шоссе. По обеим сторонам его росли огромные светло-зеленые бананы, кое-где виднелись лачуги меланезийцев. Вскоре нас нагнала автомашина, за рулем которой сидел уже знакомый нам санитарный инспектор, а рядом полисмен. Мы забеспокоились — может быть, здесь запретная зона?

Поравнявшись с нами, пикап резко затормозил, а когда он остановился, санитарный инспектор приветливо. поздоровался и пригласил нас поехать посмотреть окрестности. Оказывается, он и полисмен направлялись в какую-то инспекторскую поездку по папуасским деревням. Мы охотно приняли предложение.

Шоссе шло вначале вдоль берега моря. Но вот асфальт кончился, началась грунтовая дорога. Следуя по ней, мы отдалились от берега и углубились в обширную кокосовую плантацию. Повсюду здесь горками сложена шелуха кокосового ореха, доносится от сушилен сладковатый запах копры[16].

Замечательное дерево кокосовая пальма! Трудно найти в тропиках еще растение, которое так полно использовалось бы человеком.

Даже если оставить в стороне промышленную переработку кокосовых орехов и обратиться только к возможностям их использования местным населением, то получается длинный список: из неспелых орехов приготовляют прохладительное питье, из перебродившего кокосового молока — вино, мякотью зрелых орехов кормятся люди и скот. Из копры выжимают жир, который употребляют в светильниках. Из высушенной скорлупы делают посуду. Волокнистая шелуха идет на приготовление веревок, канатов, сетей и лесок. Листья пальмы служат материалом для крыш домов, ширм, циновок, корзин. И наконец, столбы, балки, лодки изготовляются из стволов этого замечательного дерева.

Мы продолжали путь через сплошное царство кокосовых пальм. Всякая другая растительность на таких плантациях уничтожается, поэтому кокосовые рощи с их редко посаженными деревьями тени дают мало. Копра, а также плоды какао — основной предмет экспорта Новой Британии. Деревья какао часто сажают между кокосовыми пальмами.

Дальше начался настоящий тропический лес. Однако умелое постоянное вмешательство человека чувствовалось и здесь. Об этом говорили и хорошие дороги, проведенные через, казалось бы, непроходимую чащу, и просеки. Вскоре дорога привела нас к морю. И здесь, у береговой осыпи, мы увидели остатки дота и исковерканный танк.

— Да, — заметил инспектор, — это следы войны. Когда здесь были японцы, они здорово укреплялись. Заставляли работать «черных». Чуть что — рубили им головы.

Вскоре машина свернула с шоссе и начала карабкаться в гору по крутой грунтовой дороге. Вот здесь начинался уже настоящий девственный лес, не видно плантаций, а огромные деревья сплошь опутаны лианами и другими вьющимися растениями.

Но вот и деревня. Под высокими пальмами около десятка хижин. Стены и островерхая крыша у них из пальмовых листьев. Окон нет, дверей тоже. Мужчин почти не видно, женщины что-то толкут в больших долбленных из дерева ступках.

Инспектор остался у машины, а полисмен направился в селение. Мы посетили еще несколько деревень, все они были сходны друг с другом. Проехали мимо папуасского кладбища прямоугольной площадки среди леса, травяной покров на ней снят, но по краям ее обрамляют цветы — флоксы. В центре площадки несколько земляных возвышений.

На обратном пути инспектор расспрашивал нас: какие должности мы занимаем, есть ли у нас семьи, где мы родились и т. д. Узнав, что один из нас родом из Сибири, инспектор спросил, как велика деревня, где он вырос.

— Моя родина совсем не деревня, а большой город — Омск.

— Как не деревня? Ио вы же сказали, что родились в Сибири.

— Да, но в Сибири есть много больших городов с почти миллионным населением.

Он взглянул на нас недоверчиво.

В полдень мы вернулись на судно, а к вечеру приехали и пни новые знакомые, Юсси и его жена Мария-Луиза, и предложили показать нам окрестности Рабаула. Хотя мы только что вернулись из такой же поездки, но разве можно было отказаться еще раз промчаться сквозь шеренги кокосовых пальм и кусты бугенвилий в ярко-алых цветах, еще раз взглянуть на своеобразные поселки с домами и пальмовых листьев?

Хозяева хижин отнеслись к нам радушнее, чем тогда, когда мы были с санитарным инспектором. Нас угостили кокосовым молоком! Разные мнения слышали мы об этом напитке — кто хвалил, а кто и нет. Нам же показалось, что по вкусу сок кокосового ореха больше всего напоминает такие овощи, как турнепс, брюква, репа. По цвету сок с молоком имеет общего немного: он мутный с белесым оттенком, как будто в стакан, не вымытый после молока, налили воду. Сок орехов не нагревается, защищенный толстой волокнистой оболочкой, поэтому трудно придумать в жару лучший напиток, если нет рядом холодильника. Ядро спелого ореха по вкусу больше всего напоминает наш лесной орех, только оно немного жестче.