В стране чудес

– После самоубийства Анны муж её недолго прожил. В квартире пожар случился, – просипел дядька, пытаясь отодрать её пальцы от халата. Совсем близко она увидела его мутные блеклые глаза. – Любовница его тоже вскоре погибла – нашли её возле машины на асфальте с пробитой головой, типа поскользнулась на льду. Следующий владелец машины ставил москитную сетку на окно и выпал прямо на глазах у семьи. А того, кто за ним, придавило дверью в гараже. Лежит теперь овощем на больничной койке. Вам мало? И это всё она! – Дядька всё же вырвался и отбежал от Марины подальше. – Уходите! Я не хочу снова влезать в это дерьмо! Вот! Она нос мне сломала, – он ткнул пальцем в костистый нос. – Выстрелила подушкой безопасности. На ровном месте. За то, что я её не помыл.

Домофон в прихожей заверещал. Дядька дёрнулся и умоляюще посмотрел на неё. «Уходите, пожалуйста», – прошептал он одними губами и метнулся к дверям. Марина пошла к выходу, опираясь рукой о стену. Стальной обруч сжал рёбра, не давая дышать.

Замок за спиной щёлкнул. Марина принялась медленно спускаться. Навстречу бодро поднимались мужчина и женщина, оба в чёрных костюмах с одинаковыми улыбками на лице. Она посторонилась, пропуская их на узкой лестнице. Мужчина улыбнулся и протянул тонкую брошюрку. «Хотите ли вы жить вечно?» прочитала Марина и, резко отшатнувшись, выбежала на улицу.

Сидя на лавочке у подъезда в ожидании такси, она всё дышала открытым ртом, пытаясь прогнать из лёгких спёртый воздух убогой квартирки – ей казалось, что воздуха не хватает.

***

Вечером Марина снова решилась войти в гараж.

«Я знаю, что с тобой произошло, – сказала она. – Наверное, с тобой поступили несправедливо. Но при чём тут я и Максим?» Ответа не последовало, да она и не ждала. «Я точно сбрендила – разговариваю с грудой металлолома». Фары мигнули. Она вздрогнула и попятилась. Нашарила ручку двери гаража. Фары мигали без остановки в одном им ведомом ритме. Ручка повернулась и… осталась в руке. Марина посмотрела на фигурную железку. Безрезультатно потолкала дверь плечом. Нет, гараж строился на совесть. Максим всегда всё делал основательно. Ворота закрыты снаружи. Ей не выбраться. Телефон остался в сумке. Она попалась глупо, как крольчиха! И что теперь?

Мотор плавно и размерено заурчал. Заиграла музыка. Снова Джо Кокер. Из выхлопной трубы тоненькой струйкой потёк зловонный дым. Страх паучьими лапками побежал по спине. Марина подбежала к машине – ключей в замке зажигания нет – она умрёт, как та, неведомая ей женщина? А, может, так оно и лучше? Уснуть, не видеть, не слышать, не страдать? А что потом? Кому достанется это чудовище? Наверное, брату Максима. Молодой парень – тусовки, клубы. Его она тоже убьёт? Кто-то же должен остановить эту дьявольщину! Она вытерла слёзы, открыла дверцу и полезла под приборную доску. Надо что-то отрезать или оторвать, чтобы отключить, знать бы как. Нечто блеснуло под педалью газа, и рука нашарила небольшой гладкий предмет. Марина выпрямилась, держа в руках золотой футлярчик помады. Все ещё не веря глазам, открыла, провернула основание, вытягивая наружу ярко-красный стержень, закусила губу. Не может этого быть! Нет!

***

– Марина! – кто-то тряс её за плечо. Она вскинула голову и с изумлением огляделась. Настя, нахмурившись, с тревогой смотрела на неё. – Ну, ты и напугала! Я тебе весь вечер звонила. А утром не выдержала, поехала. Еле нашла тебя. Ты всю ночь в машине проспала? Нет, надо тебе куда-то поехать, развеяться. Хочешь, путёвки посмотрю?

Марина вылезла из машины, с трудом разгибая затекшие ноги. Что вчера произошло? Она вспомнила, как машина внезапно заглохла, и гараж погрузился в тишину. Настя что-то говорила, Марина почти не слышала. Пальцы её ощутимо дрожали. Так и до психушки недалеко. Вскоре Настя, наконец, уехала.

– Привет! – Марина открыла дверь с водительской стороны. – Покатаешь меня?

Дрожащие руки не сразу вставили ключ в замок. Втайне она надеялась, что мотор не заведётся. Напрасно.

Мягко шурша гравием, БМВ плавно выкатилась со двора. Марина мчалась по кольцевой, не следя за спидометром. Машина послушно совершала манёвры, повинуясь малейшему движению руля. Казалось, она тоже соскучилась по трассе, по скорости, по ветру в лобовое стекло.

– Молодец! – шептала Марина. – Молодец! Хорошая девочка!

Они вернулись домой за полночь. При ярком свете прожектора она вымыла машину, насухо протёрла тряпкой. А потом набросилась на еду, как голодная кошка. Она уже сто лет не ела нормально и сто лет не была в душе. Марина принюхалась к себе и сморщилась. Мыться и спать. Если машина и работала ночью, то она не слышала, провалившись в глубокий сон.