В стране чудес

Рывок за юбку остановил мой бег. Оборачиваясь, я рефлекторно потянула её. Передние лапы чудища оканчивались человеческими кистями с выпирающими на суставах шишками. Ткань схватили не пастью! Клыки в ней были огромные, острые, совершенно звериные – я успела заметить их прежде, чем челюсти сомкнулись на моём запястье. Бабушка выхватила из притороченных к поясу ножен острый кинжал и всадила лезвие между зияющих чёрной пустотой глаз. Хватка чудища ослабла, я выдернула руку, клыки, разжимаясь, оставили на коже две глубоких обжигающих полосы. Пятясь, я заметила ещё один взмах кинжала: бабушка отсекла кусок ткани от моей юбки.

– Беги!

Уже через десять шагов мы оказались на свободной от тумана дороге и, отбежав немного дальше, повалились на землю. Я почувствовала пряный запах мокрой почвы, ощутила песок во рту – он скрипел на зубах и облепил язык. Отплёвываясь, я приподнялась на локтях и оглянулась: туман отползал, истончаясь, таял – он не пересёк границу леса.

Бабушка сидела на земле, опершись на руки, и, широко раскрыв глаза, всматривалась в отступающего врага. Я с благодарностью оглядела покрытые пуговками мха камни, ровную, серую поверхность и виднеющиеся в отдалении скалы – мы сумели выскочить на плато. Здесь мы в безопасности.

Рану жгло. Я села, поднесла руку к глазам: кровь сочилась, собиралась в струйку и капала на землю.

– Сиди тут. Я вернусь за коробами, – велела бабушка, поднимаясь.

Я протянула к ней укушенную руку:

– Надо кровь остановить. Есть чем перевязать?

– Тебя укусили? – Она резко обернулась, испугав меня. – Молчи об этом! – бабушка закатала мой рукав и с нажимом водила ладонью по коже, ускоряя бег крови. – Пусть вытечет как можно больше, – ответила на мой непонимающий взгляд.

Вскоре началось головокружение, потемнело в глазах, бабушка замотала рану шейным платком и старательно натянула поверх него рукав кофты. Оставив меня одну среди камней, вернулась в лес. Полусонными улитками ползли бесконечные минуты ожидания. Страшно не было – мной завладело тупое безразличие, хотелось лечь и уснуть. Я не торопила бабушку, не могла даже представить, что потащу тяжёлый короб дальше. Но ведь и бросать его нельзя. Нам предстоит напрясть ниток и связать тёплые вещи на продажу. Не будет башлыков, рукавиц и носков – не сможем покупать обувь, посуду, инструменты, книги, наконец. Горный лорд обеспечивал семьи работников основными продуктами, зерном для домашней живности, торфом и дровами, но особой щедростью не отличался, приходилось и самим крутиться.

Сначала я услышала хруст камней, потом сквозь чуть разомкнутые веки увидела бабушку. Она согнулась под тяжестью двух коробов: большой нацепила себе за спину, а второй поставила сверху.

– Поднимайся! – крикнула она, не дойдя до меня полсотни шагов. – Поднимайся. К вечеру надо быть дома.

Я, пошатываясь, встала и протянула руки, идя ей навстречу.

– Разворачивайся, глупая! – сбивая дыхание, кричала бабушка. – Домой топай. В деревню, не ко мне.

– Как же? – еле шевеля губами, спросила я. – Как же ты?

Она не ответила. Правой рукой придерживала короб, давящий ей на затылок, левой вытирала заливающий глаза пот. Не чувствуя в себе сил помочь, я послушалась – пошла вперёд. Бабушка вскоре догнала меня, пришлось торопиться, чтобы не отстать. С трудом я подавляла желание схватиться за болтающийся ремень короба. Скалы, камни, облака затеяли танец, сливаясь в пёструю вереницу. Я, словно младенец, случайно оказавшийся в центре праздника, где подвыпившие мужчины и женщины мчатся в бесконечном хороводе, уставилась на собственные ноги, потому что только они двигались неторопливо. Так мы добрели до Высоких врат – пещеры, соединяющей малое и большое плато. Сразу за пещерой стояли первые дома деревни, через неё дорога вела к замку.

Бабушка молча похлопала меня по плечу и указала на мой короб. Общими усилиями мы стянули его с большого и водрузили мне за спину. Я пошатнулась, но удержалась на ногах и шагнула в темноту. Идти осталось совсем немного, а появиться в деревне без ноши, когда бабушка тащит оба короба, я не могла себе позволить, поэтому стиснула зубы и ползла.

– Никому ни слова о том, что мы видели, – шипела мне в ухо бабушка, – поняла, Лэйла? Ни одному человеку: ни подругам, ни сестре! Иначе тебе не выжить. Да и мне.

– Это заразно? – я не понимала, чего опасается бабушка – яд, даже если он и попал в кровь, наверняка вытек наружу. Не зря же она выцедила из меня столько!

– Лорд казнит всех укушенных, – ещё тише ответила бабушка – мне приходилось напрягаться, чтобы разобрать её слова. – О причинах мне не известно.

Больше нам не удалось поговорить. У выхода из пещеры нас поджидала Котя – моя сестра. Она вспорхнула с валуна, на котором сидела, кинулась ко мне и принялась стаскивать ремень с плеча.

– Дай мне! Донесу!