В стране чудес

Древняя лампа с лукавым прищуренным духом внутри всё ещё принадлежала мне-человеку, и третье желание до сих пор не было загадано. Я собирался использовать его мудро. Льюис заслужил сколько благодарностей, сколько есть песчинок в пустыне. Пусть он ничего не вспомнит, даже дня, проведенного в прошлом, но зачем тогда я, как не для того, чтобы поведать всё? Премудрый улем учил меня: если ты сделал добро – скрой; если тебе сделали добро – расскажи. Судьба исправляла погрешности легко и ловко.

Жизнь всех моих хозяев сложилась так же, но только уже с другими лампами и джиннами. Кроме одного господина…

***

Молодой человек снял шляпу, чтобы вытереть пот со лба. Две недели раскопок – и вот он, долгожданный артефакт! Перед ним лежал старинный запыленный, подпорченный песком и временем сундук. Даже не понадобилось много усилий, чтобы открыть. Историк заглянул внутрь и с трепетом достал самый верхний свиток. Дрожащими руками он аккуратно развернул папирусную бумагу.

Текст почти весь был на известном ему языке, за исключением одного слова на латинице: «Льюис». Написано это было с завитушками, как он сам обычно выводил, будто кто-то пытался скопировать его почерк. Сердце отстукивало бешеный ритм, археолог принялся рассматривать другие бумаги, что лежали в сундуке – до странного отлично сохранившиеся. И там нашлась… фотография. Причём словно новенькая. Сколько веков назад это всё попало под землю? Разве такое возможно?

На изображении он разглядел себя самого рядом с лысым мужчиной восточной наружности, облачённым в подобие арабского костюма, словно явившимся из сказок о джиннах. Льюис чихнул – много пыли. Он, не веря своим глазам, вынул из сундука стопку бумаг, совершенно не тронутых временем. Исписанных почерком, буковка в буковку напоминавшем его собственный.

Папирус с именем Льюиса, единственный по-настоящему древний предмет, оказался письмом. Позже археолог перевёл послание:

«Знай, о, мой дорогой друг, что когда ты найдёшь эти бумаги, ты не будешь ничего помнить о случившемся. Меня зовут Заир ибн Райяр, и я знал тебя всего один день, хотя мы провели в совместных беседах и размышлениях несколько лун. В этом письме ты прочтёшь как обо мне, так и о себе самом. Здесь записана история, о которой ты не ведаешь, но которую пережил. Слава Аллаху, господу миров и благословение владыке нашему Мухаммеду за второй шанс, что ты мне дал. Благослови тебя Аллах, друг мой. Единственное, чем могу отплатить – это вернуть твои труды.

Итак, я поведаю тебе всё, друг мой Льюис, с самого начала:

Аллах предначертал в этот день великую неожиданность. Я так долго спал в нетронутой лампе…»

Дмитрий Ахметшин

Писатель, финалист премии «Дебют». Свои произведения адресую детям и взрослым, которые не до конца расстались со своим внутренним ребёнком. Предпочитаю работать в жанрах фантастики и магического реализма.

https://www.litres.ru/dmitriy-ahmetshin-11122416/

Поруганная истина, потерянная вера

Подземный мир открылся перед Рахимом Аль-Тадушем вдруг и сразу, будто слепец распахнул пустые глаза.

– Удивительно, – выдохнул он, потирая ладони. – Что за чудо заставило землю перевернуться? Веритус, давай-ка подлетим поближе.

Накидка-тагельмуст⁶ из ткани цвета индиго всколыхнулась и понесла своего владельца вперёд. Рахим копался в сумке, перебирая многочисленные очки; те, что для тесных пространств, с изящными линзами в золочёной оправе, он убрал в матерчатый чехол, достал другие, выпуклые, как глаза жабы. Водрузил их на нос и воскликнул:

– Что за удивительная страна! Все здесь, всё, что я потерял там, наверху! И башни-кинжалы, и масличные деревья.

Прямо под его ногами хищно скалилась пропасть. Рахим сплюнул, заставив комок слюны светиться, но так и не увидел дна. Наверху, над головой, раскинулись руины старинных крепостей, некоторые башни-кинжалы, изогнутые, как джамбии⁷, сохранились целиком. Вековечные масличные деревья торчали ветвями вниз, листочки на них превратились в туго сжатые коричневые кулаки. Атмосфера упадка и пыли царила здесь, ощутимая порами кожи.