В стране Львиных гор

Скоро пасха. В государственном лесничестве Макени никто уже не начинает серьезных дел. Служащие лесничества находятся в том радостном предвкушении отдыха, которое и у нас дома охватывает всех задолго до каждого праздника. «После праздников…» — слышится повсюду. Пробудить сейчас в ком-нибудь служебное рвение просто невозможно.

Поэтому я решил в пасхальные дни на свой страх и риск отправиться через буш в две деревни — темне и лимба, куда можно добраться только пешком. «Баркас» я оставил на попечение Сури и на следующий день, на рассвете, взяв лишь самое необходимое, вышел из дому. В рюкзак я запихал спальный мешок, продукты, пленки и запасные объективы, аппараты повесил на грудь: они должны быть под рукой. Ночью снова была гроза и шел дождь, но сейчас опять вовсю светит солнце.

Странное чувство охватывает, когда идешь один по тихой тропе через буш. Здесь вряд ли можно встретиться с крупными хищниками, но следует остерегаться некоторых видов ядовитых змей — кобр, мамб, гадюк. Ампулы с сывороткой, применяемой при змеином укусе, я оставил у Хассана во Фритауне. Инъекции эти действуют лишь в том случае, если она хранится при температуре ниже 10 градусов по Цельсию, а в моем (багаже нет холодильника. Длинные плотные брюки в принципе должны защищать меня от «ядовитых» сюрпризов.

По бокам тропы растут тамариски и различные пальмы. Иду не торопясь. Мои шаги глухо отдаются в сухой земле. При каждом моем шаге десятки насекомых скачут в разные стороны. Это пестрая короткоусая саранча, неуклюжее существо с выпуклыми ржаво-коричневыми сложными глазами овальной формы, желтой, цвета лимона, переднеспинкой, короткими зеленоватыми крыльями, красивыми — желто-бело-красно-черных оттенков — и сильными ногами, позволяющими прыгать в высоту до двух метров. Окраска саранчи поразительно гармонирует с окружающей средой, но не только служит ей защитой, скрывая от врагов, а вероятно, и отпугивает их.

Над сверкающими соцветиями различных диких растений кружатся крошечные нектарницы. Кажется, что они «стоят» несколько секунд в воздухе перед привлекшим их источником нектара — так быстры и неуловимы для нашего глаза взмахи их крыльев. Несколько раз вижу перед собой на тропинке маленьких бурых бурундуков с длинными пушистыми хвостами. Повсюду порхают роскошные пестрые бабочки всех размеров и форм, только позировать мне они не желают.

В стороне от дороги я обнаружил в густом кустарнике цветущие наземные орхидеи из богатого видами рода Наbеnriа. Их толстый зеленоватый стебель, от которого в разные стороны отходит до двенадцати цветков, лишен листьев, ассимиляция осуществляется непосредственно отростками и корнями. Лиловая губа околоцветника резко контрастирует с его пятью ослепительно-белыми узкими листочками. Она служит орхидее дополнительным средством привлечения опылителей и, выдаваясь далеко вперед, своего рода посадочной площадкой для них. Главные отростки, длиной до восьмидесяти сантиметров, сохраняют большое количество влаги. Как ни странно, дикие цветы, которые в Африке цветут в сухой сезон, будучи срезаны и поставлены в вазу с водой, тотчас же вянут.

На одинокой кокосовой пальме обосновалась огромная гнездовая колония буйволовых ткачиков. Я насчитал сто двадцать гнезд, причем двенадцать из них висели на одной ветке, принявшей под их тяжестью почти вертикальное положение. Этот орнитологический феномен просился на пленку! Вокруг ворковали на деревьях гвинейские голуби. Я целиком углубился в фотографирование ткачиков, когда до моего слуха донесся снизу металлический крик птицы: «тирлинк, тирлинк». Внимательно осмотрел землю вокруг: между короткими кустиками травы прыгали в поисках пищи астрильдовые перепела. Этих маленьких птичек, не больше воробья, легко узнать по яркой белой полоске на груди и на боках, а также по «очкам» — белым овалам вокруг глаз. «Очки» особенно ярко выражены у самцов. Я осторожно подкрался к перепелам и попытался их сфотографировать, но они меня обнаружили. «Пик, пик, пик!» — громко возвестили они об опасности, и один за другим улетели.