В стране Львиных гор

Обвешанные аппаратами и телеобъективами, мы прыгали с камня на камень и наконец благополучно выбрались на другой берег реки. С нескольких кустов на берегу свисали многочисленные гнезда наполеоновских ткачиков, искусно сплетенные из светло-зеленых стеблей камыша и имеющие форму груши с входным отверстием вверху сбоку. Мне показалось, что они намного больше виденных мной раньше шаровидных гнезд буйволовых и красноголовых ткачиков. Интересная деталь: «наполеоны» специально строят свои гнезда над водой, т. е. вне пределов досягаемости своих врагов, например мелких древесных гадюк, которые систематически грабят жилища многих птиц. Вода и в это время года мешает гадюкам подниматься по стволу куста вверх и заползать во входное отверстие сбоку, а в главный период гнездования, в конце дождливого сезона, когда полая вода затопляет всю береговую полосу, это вообще невозможно. Далеко не все гнезда ткачика используются по назначению. Самец нередко сплетает три или даже четыре гнезда, самка же выбирает только одно, самое прочное, и в нем откладывает яйца, а остальные превращаются в «мертвый капитал». Одно такое гнездо я взял с собой для коллекции. Первые ткачики этого вида, завезенные во Францию в 1860 году, были названы в честь Наполеона III. Перед широкой публикой наполеоновские ткачики впервые предстали в 1867 году на мировой выставке в Париже. Благодаря ярко-желтому оперению на голове и затылке самца «наполеонов» часто называют также желтоголовыми ткачиками.

Осторожно, крадучись пробирались мы вдоль реки. Идти нам мешали густой подлесок и большие камни на каждом шагу, прибитые к берегу паводком в период дождей. Приходилось все время смотреть себе под ноги, и тем не менее Т. К. Джон ухитрился угодить левой ногой в незаметную сверху яму с болотной водой. Черная трясина украсила его парусиновые брюки до самого колена, он тихо выругался на крио, но и не подумал возвращаться. Галерейный лес утопал в пышной зелени — так много здесь влаги; высокие деревья даже сейчас, в разгар сухого сезона, были одеты совсем свежей листвой. Стая крошечных мартышек — талапойнов — с громкими криками бросилась наутек. Эти смешные зверушки с ушками торчком немного больше наших белок. К сожалению, в чащобе, через которую мы продирались, нечего было и думать заснять этих пострелят.

Кряхтя, мы взобрались на высокий склон, чтобы лучше видеть долину Рокела, и на удобном месте остановились. Здесь по воле стихии образовалась небольшая просека: молния ударила в огромное дерево, а оно при падении сломало несколько соседних стволов, как спички. Мы влезли на расщепленный ствол и внимательно оглядели местность в бинокль. В сумбурном переплетении растений было очень трудно различить отдельных птиц; сначала мы и вовсе ничего не видели. Затем на другом берегу по вершинам деревьев с шумом пронеслась маленькая стая обезьян — как мне показалось, тонкотелов. Может, они давно нас заметили и не теряли из виду, а теперь, воспользовавшись тем, что мы сели, спасались бегством, хотя нас разделяло огромное расстояние. Такое начало не сулило охотникам с фотоаппаратом ничего хорошего.

Немного погодя мы увидели стаю мартышек-диан. Броской светлой шерстью в виде воротника эти большие сильные животные напоминают испанских грандов. К сожалению, в Сьерра-Леоне численность диан сильно уменьшилась: местные жители охотятся на них из-за вкусного мяса. Естественно, эти красивые обезьяны боятся человека. Снять этих животных на воле, в лесах Западной Африки, — редкая удача для фотографа.

Не знаю, сколько времени мы сидели неподвижно, внимательно вглядываясь в окружающий лес, но в конце концов наше терпение было вознаграждено. Мы услышали пронзительные птичьи крики «йе, йе, йе!», и над нашими головами пролетела стая стройных кривоклювых с поразительно длинными хвостами. Птиц было не меньше двадцати, а то и все тридцать. Мы разом вскинули бинокли и ясно различили ярко-красные клювы и у некоторых особей — вероятно, самцов — узкую черную полосу на светло-зеленой шее. Сомнений не оставалось: это кольчатые, или ожереловые, попугаи. Они описали красивый круг, и стая снова пролетела над нами к противоположному лесистому склону. Т. К. Джон обрадованно хлопнул меня по плечу: вот, мол, как повезло! Раньше я видел этих красавцев только в зоологическом саду, но это совсем не то, что наблюдать их в девственном лесу Западной Африки. Я еще продолжал радоваться про себя, когда увидел направлявшуюся прямо на нас другую стаю попугаев. Они с оглушительными криками расселись на соседних деревьях. Т. К. Джон взволнованно толкнул меня в бок. Я с трудом поверил своим глазам: перед нами сидели серые попугаи — жако. Мы старались совсем не шевелиться, Птицы покачивали короткими красными хвостами, слегка приподнимали серые крылья, словно вытряхивая пыль из перьев, и весело пересвистывались, как стая скворцов. Серых попугаев я также видел только в зоопарках, и мне бросилось в глаза, что здесь, в родном лесу, эти прекрасные птицы гораздо резвее.