В стране Львиных гор

Затем я пересек светлый участок леса. Здесь, к моей радости, на деревьях кувыркалась стая юрких белоносых мартышек. Эти маленькие существа с длинными хвостами прыгали с ветки на ветку с легкостью кобольдов[13], будто они почти невесомы. Но это не мешало им все время держаться вместе. Долго я пытался поймать подвижных зверушек в видоискатель, несколько раз уже был готов нажать спуск, но в этот самый миг мартышки прятались за ближайшее дерево или за развилку ветвей, словно играли со мной в прятки. «Ну, шельмы, постойте, я вас все же перехитрю», — подумал я и переменил тактику. Зная, что от природы мартышки очень любопытны, я сел на полянке, вытащил из кармана желтый банан и с аппаратом наготове застыл в неподвижности. Ждать пришлось недолго. Вскоре в кустах раздалось подозрительное шуршание. Метрах в двух от меня появилась мартышка и любопытными круглыми глазками уставилась на меня. На веселой мордочке белым пятном резко выделялся нос. Клик! — нажал я спуск «Пентакона-шесть», и в ту же секунду храброе животное исчезло в зеленой листве. Несколько секунд спустя выглянула другая мартышка, затем еще одна и еще, пока вся стая не осмотрела меня.

А может, не меня? Может, я слишком самонадеян и мартышек привлекал только соблазнительный желтый банан у меня в руке? Может, и так, но, во всяком случае, одна мартышка рассматривала меня, широко раскрыв ротик от удивления, с таким «человеческим» выражением лица, что я с трудом удерживался от смеха. Вдруг вся стая, подавая лающими звуками сигнал тревоги, умчалась. Что случилось? Что заставило их столь поспешно обратиться в бегство? В это время совсем рядом грянул выстрел. В лесу охотник! Тут и я как можно быстрее удалился в противоположном направлении, чтобы не быть принятым за антилопу. Бывает, что в азарте охотники стреляют по любому движущемуся предмету в лесной чаще.

За холмом горел буш. Белые клубы дыма широким фронтом поднимались к небу, отчетливо слышалось потрескивание горящего сухого дерева. Я быстро подошел ближе, но людей нигде не обнаружил. Отчего же возник огонь? Самовозгорание? Или тот охотник неосторожно бросил на землю горящий окурок и от него занялась сухая трава? Установить это было невозможно. Египетские цапли большими стаями спешили к месту пожара, шипящая стена огня как магнитом притягивала их к себе. За несколько минут надо мной промчались сорок три птицы. Они летели за добычей — кузнечиками и другими насекомыми, спасавшимися бегством от огня и дыма. Маленькие белые цапли рассыпались вдоль горящего участка, подобно загонщикам перед охотой.

Кроме них дым привлек орлов, коршунов и грифов, которые в поисках бежавших от огня грызунов и пресмыкающихся кружили на небольшой высоте над саванной. То один, то другой пернатый хищник в охотничьем запале пикировал прямо в клубы дыма, чтобы схватить замеченное животное. Зрелище потрясающее! Но птицам дым вреден не меньше, чем человеку: грифы могут дышать им очень недолго. Некоторые хищники, измученные жарой и дымом, едва находили в себе силы растерзать добытую такой дорогой ценой жертву.

На рухнувшем стволе дерева сидел, сохраняя стоическое спокойствие, старый стервятник. На голом черепе выделялись пурпурно-красные участки вокруг глаз, шея, почти без перьев, была цвета сырого мяса. Грифы в саванне всегда меня интересовали. Ведь они играют в саванне важную роль: питаясь падалью и таким образом уничтожая ее, они препятствуют распространению инфекции, т. е. несут полезную санитарную службу. Но этот стервятник, к моему удивлению, еще и охотился на живых лягушек. Он спрыгивал со своего места, неуклюже пробегал несколько шагов за скакавшей мимо лягушкой, хватал ее трепещущее тело острым изогнутым клювом и, зажав между сильными лапами, начинал уничтожать свою добычу, по свойственной коршунам манере быстро отрывая маленькие кусочки. Другой стервятник, завидуя его охотничьей удаче, несколько раз подбегал поближе, но был вынужден довольствоваться одним созерцанием: порция была слишком мала для двоих. Вдруг из подлеска выскочила маленькая коричнево-черная антилопа дукер и поспешно устремилась вдаль: ей, несомненно, тоже стало неуютно в ее дневном убежище. Она быстро исчезла среди кустов тамариска — в этой чащобе нетрудно найти новое пристанище.

Огонь неудержимо распространялся вширь. Сухая трава давала ему достаточно пищи, может, он будет бушевать еще несколько дней.