В стране Львиных гор

Едва из зеркала заднего вида исчез последний дом деревни, дороги, если можно ее так назвать, как не бывало. Мы объезжали зигзагами каждое дерево на нашем пути и очень медленно продвигались вперед. Счастье еще, что Френсис хорошо знал эту местность. «Баркас» с трудом продирался сквозь буш, прокладывая себе путь в сухой высокой траве. Но через шесть километров он сдался, и мы выбрали место для лагеря — небольшой холмик с одиноким деревом. Рядом с холмом возвышался трехметровый термитник причудливой формы.

Мы устроились как можно лучше, и вскоре бензиновые примусы уже завели свою песенку. Дома при сборах я предусмотрел все. Чего только не было в моем багаже: аэрозоль против насекомых, туалетная бумага, губная гармоника, пуговицы, точилка, мешки, запасные стержни для шариковой ручки… А про консервный нож я забыл. И теперь мы сидели на траве в заповеднике Килими и довольно беспомощно обозревали огромный запас консервов. Какая жалость, что не все консервы продаются, как сардины, вместе с открывалкой.

— Надо же что-то предпринять, — изрек Френсис и принес из машины долото и молоток. — Сначала выхлопная труба, теперь консервы — все своим чередом.

Решительным ударом он проделал отверстие в крышке и начал ее вырубать. Жесть плохо поддавалась, сопротивляясь всеми своими острыми краями, но через некоторое время предприятие все же увенчалось успехом. Абдуллах и я последовали примеру Френсиса. Нам еще повезло: в ящике для инструментов оказалось несколько молотков и зубило.

Вечером мы обсудили планы на следующий день. В Килими меня больше всего интересуют лесные слоны. Вот мы и попытаемся найти маленькое стадо слонов. В сезон дождей толстокожие часто встречаются в этом заповеднике, но сейчас, в страшную засуху, когда все пересохло и жаждет хоть капли влаги, будет, конечно, нелегко разыскать их на высохшей равнине или в «высоком буше» — подрастающих лесопосадках. Выследить их трудно еще и потому, что в отличие от своих восточноафриканских сородичей, степных слонов, слоны западноафриканские, обитающие в лесах, не собираются в большие стада, а чаще всего бродят по своему ареалу семьями или маленькими группами. Многие века ожесточенной охоты на этих великолепных толстокожих научили их осторожности. Они бдительно следят за всем окружающим и, заподозрив неладное, немедленно обращаются в бегство. Приблизиться незаметно к серо-бурому великану трудно, хотя в настоящее время в Западной Африке у него почти не осталось естественных врагов. Для него, равно как и для бегемота и крокодила, главный враг — человек, который продолжает охотиться на него, одержимый одним заветным желанием — заполучить драгоценную слоновую кость. И законы тут бессильны.

Недаром древние римляне говорили: «Что пользы от законов там, где нет нравственности?» Еще можно пробудить совесть у самих охотников, но не у стоящих за их спиной заправил, которые, неизменно оставаясь в тени, наживают целые состояния на разбазаривании сокровищ африканской фауны.

Пока еще было светло, мы устроили себе «постели». Френсис расположился со мной рядом в «Баркасе», у Абдуллаха же были иные планы. Готовился к ночлегу он весьма странно: стер пыль с двустволки, натянул на голову шерстяную шапку, а к ней прикрепил карбидную лампу. В таком виде он напоминал шахтера.

— Только отойди подальше в буш, мы устали и хотим спать спокойно, — недовольно пробормотал Френсис, укладываясь на свое ложе.

— Прекрасных сновидений, мой мальчик! — шутливо бросил Абдуллах, проходя мимо «Баркаса». Ах вот что замыслил сусу! Я пошел за ним. Шагах в трехстах от машины Абдуллах остановился и внимательно оглядел местность. Результаты, очевидно, его удовлетворили: он привязал гамак между двумя большими деревьями и ловко забрался туда. Я подал ему заряженное ружье и пожелал счастливой охоты.

В Европе осуждают охоту в ночное время с искусственным освещением. Ее считают неспортивной, так как непривычный свет оказывает магическое действие на животных и подавляет их инстинкт самосохранения. Но как Абдуллаху понять наши этические представления об охоте? Так он охотился всегда и будет охотиться впредь. В африканском буше царят иные законы, применять там наши мерки просто неразумно.

Быстро стемнело. Я побрел обратно к «Баркасу». Когда я захлопнул за собой дверцу, Френсис сонно спросил:

— Он ушел достаточно далеко? Его пуля не угодит в нас?

— Да, очень далеко, вон туда, — ткнул я пальцем в неопределенном направлении, надеясь втайне, что сегодня карбидная лампа нашего одержимого охотника Абдуллаха не привлечет ни одной антилопы.

С ВОСХОДА ДО ЗАКАТА

Ночь не принесла нам прохлады. Утром мы проснулись, обливаясь потом. Выстрела так и не последовало, а сам Абдуллах, веселый и добрый в отличие от нас, на рассвете появился около машины.

— Ну и как? — осведомился, позевывая, Френсис.

— Благодарю вас, сэр, я прекрасно выспался, — ответил сусу и разрядил ружье.